Люди книги - [82]
Рути обернулась. Роза изгибалась, лезла на стену, испугавшись вышедшего из нее последа. Рути взглянула на блестящую массу и содрогнулась. Потом вспомнила кошку, рожавшую котят в углу двора, и послед, который из нее вылезал. Глупая, суеверная христианская шлюха, думала она, давая волю гневу и ревности к этой женщине. Она положила безжизненный сверток, шагнула к Розе и ударила бы ее, если бы синяки на ее лице, видные даже в сумрачном свете лампы, не вызвали у нее жалости.
— Ты выросла на деревне… Неужели не видела послед?
Гнев и горе сделали дальнейший разговор с Розой невозможным. Рути молча разделила имевшиеся у нее запасы — сыр, хлеб и воду, которые дал ей Миха. Половину положила перед Розой.
— Поскольку сын тебя не интересует, тебе, думаю, все равно, если я похороню его по еврейским законам. Я возьму тело и закопаю его, как только настанет рассвет.
Роза громко вздохнула.
— Его ведь не крестили, так что какая разница?
Рути завязала провизию в то, что осталось от ее плаща. Перекинула узелок через плечо. На другое повесила мешок, в котором лежал маленький пакет, бережно завернутый со всех сторон и перевязанный ремешком. Затем взяла тельце младенца. Ребенок шевельнулся в ее руках. Рути посмотрела и увидела глаза своего брата, теплые, добрые, доверчивые глаза. Они смотрели на нее и моргали. Она ничего не сказала Розе. Та свернулась в клубок и спала. Рути быстро вышла из пещеры. По тропинке шла быстро и осторожно, боясь, что ребенок заплачет и выдаст секрет, что он жив.
В воскресенье, сразу после того как прогудел полдневный колокол, королевские глашатаи затрубили в фанфары по всей Испании. Жители собрались на городских площадях послушать объявление короля Арагона и королевы Кастилии.
Рути, одетая как христианка, в плохо сидящей на ней одежде, которую она вынула ночью из сундука в разоренной спальне Розы, прошла через толпу по площади в рыбачьем поселке поближе к глашатаю. Речь была длинной, начиналась с описания природы вероломных евреев и несостоятельности мер, которыми пытались остановить их дурное влияние на христианскую веру.
«Поэтому мы приказываем… всем иудеям и иудейкам, какого бы возраста они ни были, что живут в означенных королевствах… к концу июля нынешнего 1492 года покинуть указанные королевства… им запрещается возвращаться сюда под страхом смерти».
Иудеи не имели права забирать с собой золото, серебро или драгоценности. Они должны были выплатить все долги, но не имели права забирать собственные деньги. Рути стояла под горячим весенним солнцем, оно светало на непривычный головной убор. Мир для нее рушился. Люди вокруг ликовали, славили Фердинанда и Изабеллу. Никогда еще не чувствовала она себя такой одинокой.
Иудеев в деревне не было, потому Рути и пришла сюда, взяв, что могла, из дома Сальвадора. Она не считала это воровством, так как вещи, которые она взяла, были для внука Сальвадоров. В деревне нашла кормилицу. Сочинила неправдоподобную историю о том, что ее сестра погибла в море. К счастью, женщина оказалась невежественной и глупой. Она не стала расспрашивать Рути, не удивилась, почему роженица вообще оказалась в море.
Народ разошелся, с песнями и проклятиями в адрес поганых иудеев. Рути побрела к фонтану и опустилась на парапет. Каждая тропинка перед ней была дорогой в темноту. Пойти домой, к матери, означало сдать себя в руки инквизиции. Притворяться христианкой было невозможно. Она обманула тупую крестьянку, но, когда ей надо будет найти жилье или купить пищу, обман тут же раскроется. Стать христианкой — обратиться в чужую веру, как уговаривали монархи всех евреев — было немыслимо.
Рути сидела, пока не настали сумерки. Если бы кто-то пригляделся, то заметил бы, что маленькая девушка раскачивается взад и вперед, молясь Богу. Но Рути была не из тех, на кого обращают внимание.
Когда наконец косые лучи солнца окрасили в оранжевый цвет белые камни, она поднялась со своего места. Сняла с головы платок христианки и выбросила его у фонтана. Вынула из сумки свой шарф и накидку с желтым опознавательным еврейским знаком. Теперь она уже не опускала глаза, а шла по площади мимо глядевших на нее христиан и смотрела на них гневно и решительно. Дошла до прибрежной хибарки, где ждала ее кормилица вместе с ребенком.
Солнце село, темнота скрыла ее от любопытных глаз. Руфь Бен Шушан вошла в море, прижав к груди ребенка, и остановилась, когда вода дошла до пояса. Развернула младенца и набросила пеленку себе на голову. Карие глаза моргали, глядя на нее, маленькие кулачки молотили воздух.
— Прости, маленький, — сказала она тихо и опустила его под темную поверхность.
Вода сомкнулась вокруг него. Рути разжала пальцы, державшие его за руку, и отпустила.
Смотрела на сопротивляющееся тельце. Лицо девушки сохраняло решительное выражение, несмотря на то, что она всхлипывала. Вокруг хлопала вода. Отступавшее море готово было унести младенца. Рути крепко взяла ребенка обеими руками. Вынула его из моря. Вода скатилась с голой блестящей кожи ярким дождем. Рути подняла ребенка к звездам. Рев в ее голове звучал громче прибоя. Рути, глядя на младенца крикнула: «Шма Исраэль, Адонай Элохейну, Адонай эхад!»
Роковой 1665 год, Великая лондонская чума расползается по стране. Вместе с зараженным тюком ткани она попадает в удаленную деревушку. Болезнь перебирается из дома в дом, жители деревни могут только молиться. Противостоять напасти способны лишь немногие, среди них служанка Анна Фрит. Не подверженная заразе, она становится целительницей. А сельчане тем временем переходят от молитв к охоте на ведьм. Вместе с женой местного священника Анна борется не только с чумой, но и с безумием, распространяющимся среди жителей деревни.
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Испанская Академия изящных искусств вынуждена продать с аукциона несколько ценных старинных книг.Связаться с букинистом и узнать их точную стоимость поручают библиотекарю академии Монтсеррат. На переговоры ее вызывается сопровождать возлюбленный — молодой архитектор Хосе.Однако букинист намекает — на один из манускриптов есть «особый» покупатель, готовый заплатить довольно крупную сумму…Монтсеррат и Хосе, решившие принять это предложение, даже не подозревают: выгодная сделка может стоить им жизни.Потому что за редким изданием охотятся таинственные незнакомцы, намеренные уничтожить всех, кто знает о его существовании…
Нью-Йорк, 1702 год. Город греха и преступления. Город, где трупы, выловленные из Гудзона или найденные в темных переулках, не удивляют и не пугают ровно никого.Для убийства всегда есть причина — причина, которой нет у маньяка Тирануса Слотера. Его содержат в самом закрытом приюте для умалишенных Нового Света. Его выдачи требует «мать британских колоний» — Англия.Но… Мэтью Корбетт и его партнер из детективного агентства Нью-Йорка совершают ошибку — и Слотер вырывается на волю. Мэтью считает: схватить маньяка — его долг.Однако, что он такое, этот страшный человек, в котором острый ум сочетается с явным безумием?..