Люди города Ура - [120]

-a).

В отличие от более ранней эпохи, с конца III тысячелетия до н. э. именно поздние посевы стали главными. В Уре справлялся праздник ezen šu-eš-(š)a, значение которого неясно, в Лагаше первой половины III тысячелетия — праздник случки крупного скота, который в дальнейшем справлялся позже. Наиболее бедные люди начинают брать взаймы хлеб.

IX. В ноябре поздний сев и другие полевые работы заканчивались, и в декабре начинался отдых полей (аккад. месяц kislīmu[m]); месяцеслов говорит: «бог Шамаш устанавливает свободу и отдых земли». Ниппурское название месяца не поддается переводу (kan-kan-éd), но в некоторых календарях он назывался mu-šu-duh, т. е. «Открытием» или «Освобождением года» (или «сезона полевых работ»). Начинался естественный рост трав в степи (с этим, вероятно, связано название этого месяца в Умме: kúr-ú-е, в которое входит слово ú — «трава», но точное значение всего выражения неизвестно). Кончалась еще одна треть года, и справлялся «elūnu[m] (elūlu[m]) богини Нингаль и […]».[576] В этом месяце справлялся «Великий праздник» (ezen-mah). В Лагаше первой половины III тысячелетия до н. э. справлялся «Праздник съедения (последнего) хлеба (старого урожая)» — поскольку в старые времена урожай, видимо, начинался раньше, чем впоследствии. К концу месяца начиналось относительное похолодание вместе с юго-восточным ветром с моря.

X. В декабре — январе (аккад. tebētu — «потопление»?) продолжался отдых земли и рост трав. В Уре справлялся «Праздник Неба» (или «бога Ана», ezen an-(n)a, в Умме — запоздалый праздник Думузи,[577] в Лагаше — «Праздник случки тельцов» (так, видимо, следует перевести ezen amar-a-a-si). В Ниппуре этот месяц назывался ab-é[d] или ab-(b)a-éd-(d)a; что это значит — неясно, может быть, «выход (рыбаков) в море?». Иногда в этом и следующем месяце бывают периоды сравнительно жаркие (около 30°) в связи с южными и юго-западными ветрами из пустыни. Именно этому ветру, по легенде, «сломал крылья» Адапа, сын бога Эйи, «рыбак города Эреду». В целом же погода сравнительно прохладная. Запасы хлеба подходят к концу. В этом и следующем месяцах займы хлеба становятся частыми.

XI. В январе — феврале (аккад. šabātu(m) — «побиение»?) поднимаются хлеба. В Ниппуре месяц называется zíz-a (если чтение правильное — «Месяц эммера, или полбы», но можно читать знаки и иначе). Названия урских праздников этого месяца не вполне ясны: ezen ^dMe-ki-gál — «Праздник божества Мекпнгаль»; затем ír-túg-ki-rin-(n)a — «плач о (или „в“) цветной (?) — ki-rin-(n)a) одежде». В этом месяце иногда наступал сверхранний разлив каналов, соединявших обе великие реки Месопотамии, по-видимому связанный с подъемом воды в р. Тигре; пользуясь им, в старовавилонское время (но не позже) сеяли особый скороспелый вид «пестрого» ячменя (šegunû, Hordeum rectum nigrum), который поспевал за 80 дней, т. е. в апреле.

XII. В феврале — марте (аккад. addaru[m]), по свидетельству названия месяца («Месяц жатвы» — še-gur₁₀-kud) и литературных источников (например, месяцеслова: «наполняются тока равнины, на нивах не ленятся серпы» — maškanāt sēri umalla ina ugāri nigallu ul išēt), начинается уборка урожая, хотя, по документальным и современным данным, жатва должна начинаться позже. Однако в Лагаше XXIII–XXII вв. на этот месяц падала не только жатва, но даже и «Праздник принесения (первого) ячменя (баранам)». В Уре — второй праздник á-ki-ti, в данном случае á-ki-ti še-gur₁₀-kud ^dNanna x-kú ù ú-sag ^dNin-gal kaskal Eredug^ki-(g)a — «Новогодние жатвы бога Нанны, съедения снопа (?), ранней травы Нингаль и путешествия (статуй богов) в Эреду».[578] Месяц был ветреный, для Ирака — холодный (утром 12°, среди дня — до 26°). Бывали даже заморозки с инеем.

Мы уже упоминали, что нижнемесопотамский год делился на два полугодия (иногда каждое из них само называлось «годом», может быть, со значением «сезон». Для выравнивания лунного календаря по сельскохозяйственному году время от времени, как мы уже знаем, вставлялись високосные месяцы — но всегда именно в конце полугодий, после месяца elūlu=kin ^dInana и после месяца addaru = še-gur₁₀-kud. Мы упоминали также, что эти полугодия назывались «жарой» (é-me-eš, umšu[m], ummātu[m]) и «холодом» (en-te-en, kussu[m]). «Лето» и «Зима» были олицетворены в виде божеств; в поэтическом споре Эмеша и Энтена, дошедшем до нас, Эмешу (Лету) ставится в заслугу то, что он приносит урожай, расширяет скотьи загоны, строит дома и храмы — и мы узнаем события месяцев bará[g]-za(g)-gar-a (I), gu(d)-si-sá (II) и sig₄-a (III); на это же полугодие падали месяцы поминок, вплоть до izi-izi-gar (V). Энтену же (Зиме) ставится в заслугу то, что он дает овцам, козам и коровам рожать, диким зверям — резвиться в цветущей степи, птицам — вить гнезда, финиковым пальмам и лозам — расти, травам, а затем и посевам — всходить; мы узнаем события месяцев dul-ku[g] (VII), kan-kan-é[d] (IX) и ab-é[d] (X).

V

Перед нами прошел перечень более двух десятков важнейших древних нижнемесопотамских праздников III и начала II тысячелетия до н. э. Мы могли убедиться, что почти все они возникали на основе обрядов, связанных либо с животным или растительным плодородием, либо с оплакиванием убиваемых богов и ликованием по поводу их спасения, либо с поминанием мертвых; все такие обряды можно объединить под общим обозначением хтонических. В этой книге нас нигде не интересовали ни коронации царей, ни торжества по поводу успехов различных кровавых побоищ — она посвящена повседневной мирной жизни людей. А для этих людей, как ясно из приведенного обзора, важнее всего было обеспечение их материального благополучия, и в первую очередь — успех их сельского хозяйства. С этим и были связаны их главнейшие верования, прежде всего этому и были посвящены их обряды. Они являются магическим воздействием на мир в этом именно направлении.