Люди Германии. Антология писем XVIII–XIX веков - [21]

Цветы, которые Вы прислали, прекраснее всех засушенных цветов, какие я видел прежде. Они и не думали цвести больше, чем одно лето, но теперь будут храниться так долго, что, наверное, переживут человеческий век, а то и дольше. Как быстро проходит жизнь! В занятиях и работе время прямо-таки летит. Несколько дней назад, четвёртого января, мы отмечали день рождения Якоба. Можете ли Вы поверить, что ему уже сорок лет? Иногда он ведёт себя как ребёнок; при этом он такой хороший, благородный человек, что мне хотелось бы его похвалить, если это не покажется здесь неуместным.

Вы обещали, что запомните Кассиопею, которую я Вам здесь показал; хочу познакомить Вас с ещё одним созвездием, его сейчас как раз хорошо видно, и оно прекрасней всех прочих. Если Вы в ясную погоду посмотрите на небо между восемью и девятью вечера, Вы увидите, как оно появится ровно между востоком и югом. Выглядит оно так, во всяком случае, если мне не изменяет память:

Созвездие целиком называется Орион, две большие звезды – Ригель и Беллатрикс, а арабским названием третьей[102] я не хочу Вас мучить. Шесть звёзд в центре иначе зовут посохом Якова, или Граблями, и Вы вряд ли это забудете: из-за садоводства. На Троицу оно садится на западе, а осенью снова восходит на востоке.

Ширина зала в театре сорок футов, высота сорок три фута, а глубина сто пятьдесят пять футов. Эту справку я Вам даю в точности. Что же касается лебедей, то мне пока не удалось узнать подробностей. На самом деле, я думаю, что здесь вообще не подрезают крыльев птенцам. Если они взлетят, то потом всё равно вернутся в родной край.

Вырезка из газеты «Франкфуртер Цайтунг» от 20 сентября 1931

Этим летом в один из вечеров я шёл берегом Фульды вверх по течению, и вдруг на островок опустился лебедь, посидел с гордым видом, потом сошёл в реку и сделал несколько кругов. Он наверняка прилетел из поймы, я не раз видел, как они там летали. Вам, кстати, незачем уговаривать меня относиться к этим существам с приязнью: они мне всегда нравились; их плавность, серьёзность и спокойствие, но и одухотворённость – кажется, что это морская пена сложилась в завершённую форму и ожила, – восторженность, которая будто бы соседствует со спокойствием и безмятежностью: всё это снова и снова заставляет меня их любить. Особенно прекрасными мне они показались в декабре. Однажды тёплым и влажным вечером я шёл, как я часто и с удовольствием делаю, в сторону поймы, чтобы полюбоваться на воду. Меня всегда радует эта чистая, слегка колеблющаяся стихия. Плакучие ивы ещё не растеряли своей листвы, она только изменила цвет на светло-жёлтый, и тонкие ветви с нескрываемой радостью покачивались в воздухе. На востоке сквозь сосны и ели просвечивало несколько тёмно-алых полос, а на всю округу уже спустились сумерки. Тут лебеди как будто разом и вполне очнулись, принялись скользить по водной глади, их белизна сияла в темноте, и они виделись мне сверхъестественными существами, так что я стал воображать себя в компании речных нимф и лебединых дев, пока, наконец, не сгустился ночной мрак. Имена Ваших лебедей мне нравятся, вот только Белоножка меня озадачила. Или Вы полагаете, что это имя должно научить её скромности? Назовите одного лебедя Нимфой!

На этом я хотел бы завершить моё воскресное письмо, только прошу Вас, прежде чем отложить его в сторону, примите от всех нас сердечный привет.

Вильгельм Гримм

Вильгельм Гримм (1786–1859) – лингвист, филолог, автор – вместе с братом Якобом (1785–1863) – теории об общем происхождении индоевропейских языков. Братья учились в Марбурге, преподавали в Касселе, как участники протестного выступления против отмены ганноверской конституции (т. н. «Гёттингенской семёрки») были отстранены от преподавания. В 1841 г., приняв приглашение короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV, поселились в Берлине. Главный совместный труд – «Немецкая грамматика», которая легла в основу немецкой филологии. Гриммы также известны собранными и записанными народными сказками и подробнейшим словарём немецкого языка, по сегодняшний день являющимся классическим.

Дженни фон Дросте-Хюльсхофф (1795–1859) – старшая сестра писательницы и поэтессы Аннетте фон Дросте-Хюльсхофф (см. примеч. на с. 99). В 1813 г. она познакомилась с В. Гриммом и впоследствии помогала, вместе с Аннетте, братьям Гримм в работе над сбором и записью народных сказок. Она собрала и записала семь сказок для коллекции Гриммов. С Вильгельмом Гриммом много лет вела интенсивную переписку.

Разворот блокнота В. Беньямина с выдержками из переписки между Д. фон Дросте-Хюльсхофф и В. Гриммом. 1931–1933

Нижеследующее письмо, обращённое к семидесятивосьмилетнему Гёте, написано Цельтером в его семьдесят пять, когда он уже приехал в Веймар, но ещё не переступил порога Гёте. Не раз было замечено, что в нашей литературе блеск и слава пристают в основном к юным и начинающим, а больше всего – к тем, кто рано добился успеха. Сколь редко в молодых людях проступают черты мужественной зрелости, убеждаешься всякий раз, как приступаешь к изучению Лессинга. Дружба двух старцев с их поистине китайским мышлением о достоинстве и ценности преклонного возраста резко выбивается из привычных рамок немецкого умонастроения и освящает их закатные годы, которые они проводят в поразительном взаимном славословии, наполняющем переписку Гёте и Цельтера. Данный образец – из числа совершеннейших.