Люди, дружившие со смертью - [7]

– Чего тебе?

– Ты пьян?

– Если не очень – тогда что?…

– Как быстро твоя бандера будет готова выступить? Он прищурил глаз:

– Через четверть часа… Я кивнул в ответ:

– Значит через полчаса на площади…

Бегство – всегда бегство. Без разницы, как оно именуется и как выглядит. Я бежал от сумрачного света – впереди кавалерийской сотни. Никто из следующих за мной, не знал, что именно выгнало нас ночью в дорогу. Не в их правилах было обсуждать приказы – разве что мысленно, оставляя мне свободу действий. Я врал, что у меня срочные дела, не удосужившись объяснить, почему они не терпят отлагательства до утра. Впрочем, был нарушен сон был не только этой сотни – мое отбытие всколыхнуло наш мирок – я перебудил почти всех, раздавая один за одним приказы. Загорелись даже огоньки в домах мещан. Разбуженные нашими сборами, они вставали с теплых постелей, подходили к окнам. И в этих блуждающих озерцах света терялось и то, от которого бежал я. Но сборы были недолгими. Над постоялым двором все еще трепетал флаг бригады, но мой личный штандарт был спущен и упакован.

– Ничего не забыл? – спросил Хайдер, ставя ногу в стремя.

– Что-то забыл… – ответил я, но что именно – тоже не припомню. И, стало быть – обойдусь… Бандера начала втягиваться из города в ночь, и разбуженный город постепенно возвращался ко сну. Может, где-то пурпурным светом продолжало гореть одно окно, но мне не было до этого никакого дела. Ни малейшего.

Дорога

Было ранее утро. По земле полз туман. Он был густым, но совсем низким и доходил лошадям разве что до колен. Долго мы ехали молча. Люди, вырванные из сна, находились в этакой полудреме. У меня были солдаты, которые умели спать сидя в седле и с открытыми глазами. Но я всегда избегал их, рассовывая по крысиным углам – их умение наводило на меня жуть, да и просто опасно было их ставить в караул. Я не торопил людей – времени было предостаточно, даже по самым скромным прикидкам у нас было еще дня три запаса.

– Так куда мы едем? – наконец спросил Хайдер, пытаясь разговором заглушить зевок.

– Ты слышал о крепости Хастен? Он кивнул:

– Что-то слышал… Принадлежит какому-то придурку, но контракт я бы на нее брать не стал…

– А я и не брал. Там я встречусь с Реннером. Хайдера это, совершенно не удивило:

– Все один к одному. Придурочная крепость, у которой назначает встречу этот сумасшедший. Еще немного, и я поверю, что весь мир погряз во всеобщем заговоре.

– Слушай, а вот нас с тобой можно назвать нормальными? Хайдер совершенно честно надолго задумался, потом пожал плечами и ответил:

– Не знаю насчет ненормальности, но точно не такие как все… Стало быть не нормальные.

– Стало быть, мы тоже часть заговора?

– Не гони коней… Ты вообще улавливаешь разницу между «ненормальный» и «не нормальный»?

– Улавливаю. Но звучит одинаково…

– Ну ладно, может, объяснишь, что происходит? Я подумал – а надо ли ему объяснять что-то. Обычно, когда я кому-то что-то говорил, то я нуждался в его мнении, совете. Здесь же все было решено. Поэтому достаточно было сообщить ему самое общее. Я сказал:

– Мне надо исчезнуть из этого мира на некоторое время.

– Где тебя искать, если что?

– Я сам вас найду…. Хозяйство я оставляю на тебя. Контракт вроде бы нетрудный, управитесь и без меня…

– Если он нетрудный, почему его нам предложили? Контракт с виду действительно был несложным – охранная служба в приморском районе. Треть нам заплатили сразу, еще треть обещали по прибытию, остальное мы должны были собрать налогами. Контракт был на год и работодатель говорил о возможности продления, вплоть до присвоения мне титула маркграфа. Но я был склонен отвергнуть предложение – по деньгам мы получали только три четверти нашей таксы. Но работа была более-менее постоянной, и я хотел дать отдых своим людям. Легкой жизни или курорта не предвиделось – пираты, карантинная служба, или попросту борьба с бандами. Но это все же это была не война, бои на переднем крае, а иногда и в отрыве от него… В этом был и мой личный умысел – в последнее время мир стал сильно меняться. И я думал, что наблюдать за изменениями лучше всего будет со стороны.

В те года на землях, которыми мы путешествовали, установилось шаткое равновесие. Королевства рухнули, рассыпавшись на удельные княжества. Чисто номинально короли продолжали править, но реальной властью владели князья, маркизы, графы, сами решая в чью казну платить налог. И платить ли вовсе. Постоянно кто-то на кого-то выступал, был в состоянии войны, но собственно, сражений было мало. Все ограничивалось маршами, стояниями, и не сильно кровавыми стычками. Крестьяне вздохнули спокойней. Последнее военное веяние гласило, что крестьян надлежит оставить там, где они смогут приносить максимальную пользу – то бишь у сохи. Холопа надо было напрячь на предмет добавочного продукта, продукт сей продать, а на деньги нанять профессиональных военных. Кондотьеры вели войну профессионально – им были чужды лозунги вроде того, что отступать некуда и надо драться до последнего. Их волновало только две вещи – чтобы было с кого получить причитающуюся сумму, ну и соответственно, чтобы эту сумму было кому взять. Засим, они могли отойти, перегруппироваться, ударить во фланг или вовсе просочиться в тыл. Одним словом навязать противнику тот тип войны, который ему наиболее неудобен. «Мы выиграли войну – говорили они заказчику, и какая вам разница какими средствами». Впрочем, особая кровавость была не в их стиле. Дезертирство в их рядах было минимальным, и если личных счетов с бежавшим не было, то его и не искали