Люди большой отваги - [13]

Так, бывало, на фронте командир наставлял солдат перед боем.

Накрапывает дождь, ветер крепчает. Сметанин спешит на вызов командира взвода. Под ногами стелется только что пробившаяся нежная трава. Сапоги ступают неслышно, словно по ковру.

Сметанин худощав, невысок, пожалуй, ниже всех в отделении. Издали он похож на подростка, а приглядишься поближе — нет, это уже не тот робкий паренек, что, впервые перешагнув порог казармы, неловко переминался с ноги на ногу, неуверенно смотрел по сторонам, вздрагивал от громкой команды старшины.

На всем облике Степана Сметанина уже лежит печать зрелости. Лицо — волевое. Упрямо сдвинуты брови. Глаза смотрят прямо, спокойно. Походка твердая, уверенная. Нет, как ни говори, мужает на службе человек!

Выслушав рапорт, командир взвода спросил:

— Как Хусаинов? Не подведет?

— Не должен бы. Мне кажется, перелом у него наступил.

— Это верно. И все-таки не надо упускать из виду…

Возвращаясь к отделению, Сметанин усмехнулся: «Не упускать из виду!» Сколько внимания было уделено Хусаинову, а все, казалось, без толку. И только две недели назад на этом же стрельбище Хусаинов впервые порадовал всех. Выполняли тогда одиночные стрельбы. Все солдаты отделения отстрелялись на «отлично». Последним вышел на огневой рубеж Хусаинов и выполнил упражнение с хорошей оценкой. Но не это взволновало Сметанина, хотя он немало «повозился» с Хусаиновым на тренировках и рад был его успеху, а одна фраза, оброненная солдатом как бы невзначай. Когда объявили результаты стрельбы, Хусаинов воскликнул:

— Вот наше второе отделение! Показывает пример!

А ведь совсем еще недавно Хусаинов и в грош не ставил честь отделения. Сколько маяты с ним было! Направили его к Сметанину из другого подразделения. Шофером там был и в чем-то набедокурил. Прийдя в отделение, Хусаинов сразу повел себя независимо, на товарищей посматривал с пренебрежением: что, дескать, вы видели, молодежь зеленая! Нет-нет да вступит в пререкания, без разрешения уйдет к друзьям шоферам.

Сметанин пошел к командиру взвода:

— Трудный солдат, как с ним быть?

— Требуйте служить как положено, никаких поблажек не давайте солдату, заботьтесь о нем, — посоветовал старший лейтенант. — В воспитании и обучении воина используйте силу коллектива.

И, правда, как он раньше сам не догадался? Поведением Хусаинова недовольны все солдаты отделения. Оно всегда считалось лучшим в роте, и солдаты гордились этим. И на́ тебе — один спотыкается, а краснеть приходится всем. Надо, чтобы и товарищи взялись за него.

— Давайте исправлять Хусаинова сообща, — сказал младший сержант солдатам. — Нам всем дорога честь отделения.

И вскоре Хусаинов почувствовал силу коллектива. Раньше кое-кто из сослуживцев не замечал его проступков, и он пользовался этим. Теперь все дружно осуждали его недостатки. Сначала Хусаинов стал было уединяться — не желаете, мол, знаться, не надо. Но потом понял — тяжело быть на отшибе, не уйти ему, не спрятаться от укоряющих взглядов. Стал лучше учиться, соблюдать дисциплину. Солдат проникся уважением к коллективу. Честь отделения стала его личной честью, а добрая слава друзей — его славой. Вот и сегодня, когда собирались на стрельбы, Хусаинов беспокойно суетился и, проходя мимо младшего сержанта, сказал:

— Паклю для чистки оружия чуть не забыл.

— Возьмите для всех.

— Конечно, прихвачу на все отделение.

…Из траншеи, которую заняло отделение, видно все стрельбище — широченное поле, изрытое окопами. Справа — озеро. Влево от него островками разбросаны кустарники, бугорки, проволочные заграждения. Сметанин успел уже хорошо изучить местность, знает, по данным разведки и наблюдателей, вероятное расположение некоторых огневых точек «противника». Сейчас их не видно. И не потому, что тонкая паутина дождя смазывает очертания предметов. Просто «противник» не выдает преждевременно себя. Притаился. Ждет.

Задача, поставленная отделению, ясна: выбить «противника» из первой и второй траншей, наступать на высоту «Безымянная». Решение принято. Приказ отдан. Каждый солдат знает свою задачу. Но сегодня особая ответственность лежит на нем, младшем сержанте Сметанине. От того, насколько умело он будет командовать подчиненными, управлять их огнем, зависит успех стрельбы.

Первая цель, «пулемет», появилась на желтом бугре. Сметанин прикинул расстояние — 400 метров. Подал команду пулеметчику Шапаеву и снайперу Александрову открыть огонь. Мишень исчезла. Через минуту немного левее появилась вторая цель — группа стрелков.

— Стрелять всем отделением! — приказал младший сержант. Дружно застрекотали автоматы и пулемет. Увидев, что и эта цель поражена, Сметанин отдал распоряжение приготовиться к атаке. Немного времени нужно солдату, чтобы дозарядить оружие, приготовить гранаты, подогнать снаряжение.

— В атаку, вперед!

Выскочив из окопа, отделение ускоренным шагом двинулось вперед, ведя огонь на ходу по брустверу первой траншеи и замаскированным в кустах «перебежчикам». Когда до позиции «противника» осталось метров 70, показалась грудная мишень. По условиям упражнения Сметанин помнил, что это одна из самых важных целей. Она появляется всего на 10 секунд, и, если в ней не окажется пробоин, отделение получит плохую оценку. Чтобы сбить ее наверняка, младший сержант подал команду на залповый огонь.