Люди без города - [20]

Ждать его тут, пожалуй, было без толку — кто знает, куда и насколько их понесло, — так что я запомнил место и поехал в город. Вернёмся сюда с Сеней, пусть пощупает насчет прохода — может, поймет чего. В городе ощущалась какая-то нездоровая суета — ничего конкретного, но как бы напряженность некая в воздухе. Водители на дороге дергались, без нужды подрезали и проскакивали на красный, куча мелких ДТП создала пробки, и в одной из них уже кого-то били. С обочины кинулся под колеса какой-то безумный пешеход, да так, что я затормозил в последний момент, он в капот уже руками уперся. Посмотрел на меня пустыми глазами, буркнул что-то ругательное и дальше побежал. Чувствуют что-то люди, определенно. Хотя, может быть, я, под влиянием Сениного предсказания, воспринимаю предвзято? Надо будет дома радио послушать, что ли…

Дома Сеня увлеченно копался в вещах, доставая и перекладывая что-то по своему вкусу. Любопытный, как енот. Я подтолкнул к нему сумку с золотом.

— На, вот тебе весь капитал нашего акционерного предприятия.

Сеня бросил аптечку, которую тщательно инспектировал до этого, и начал, как тот Кощей, над златом чахнуть.

— Надо же… — сказал он задумчиво перебирая завернутые в бумагу стопки монет и мелкие слитки. — А и не скажешь, что такая ценная штука…

— Это, Сень, просто мягкий желтый металл. Социальная фикция. Люди договорились считать его ценностью, и, пока эта договоренность соблюдается всеми, за него работают, воюют и убивают. Что не отменяет того факта, что само по себе золото — довольно бесполезная штука.

— Ну… — Сеня упрямо почесал коротко стриженый затылок, — все-таки, небось, не зря оно во всех срезах ценится…

— Во-первых, не во всех, — начал я.

— Ой, вот не надо про всяких там! — отмахнулся Сеня. — Я про нормальные.

— Во-вторых, люди везде примерно одинаковы, а значит, живут в придуманном ими мире.

— Что значит, придуманном? — вскинулся Сеня. — Я, вот, например реалист! Я ни в какие придумки не верю!

— Не веришь? — усмехнулся я. — А в деньги?

— А чего в них верить? Вот они! — Сеня достал из одного кармана несколько мятых тысячных бумажек, поковырялся в другом — но извлек только пустую упаковку от гондона. Неплохо он, похоже, оттянулся этой ночью…

— И что ты про них знаешь?

— Все, что мне нужно! — решительно сказал мой юный падаван. — На них можно все купить! Ну, не на эти гроши, понятно, а вообще — на деньги…

— На их можно что-то купить, пока люди тебе готовы что-то продать. Пока люди в них верят. Если мы с тобой задержимся тут дольше, чем следует — ты сам увидишь, как сначала цена денег падает, как люди спешат от них избавиться, пока они еще чего-то стоят, это еще больше снижает их цену, и через короткое время за пачку этих бумажек не будут давать и буханки хлеба. Золото — более старый миф, оно продержится дольше, но, в конце концов, даже до самых тупых дойдет, что его нельзя есть, им нельзя вылечить рану или зарядить пистолет.

— Ну, тогда давай не будем задерживаться! — не стал спорить Сеня. Черт его поймешь, что из этих наших разговоров на тему «как устроен мир», застревает в его голове, а что сразу вылетает в другое ухо. Я ж ему не «какотец», пусть сам решает, что ему важно. — Погнали?

— Экий ты резкий, — засмеялся я, — тебе точно ничего собрать не надо?

— Рюкзак со шмотками я еще вчера собрал, а всякий хабар — тут я тебе полностью доверяю! — и пошел обуваться, засранец.

Санузел у меня, к счастью, совмещенный, так что запихались вместе с сумками. Закрыли дверь, Сеня засопел, напрягся и сказал:

— Открывай, приехали!

Я повернул ручку, и мы ненадолго оказались обладателями двойного сортира, объединенного общей дверью — мой, с обшарпанным кафелем над ванной с пожелтевшей эмалью и чугунным бачком с цепочкой, и дощатый павильон на две дырки. Когда-то он был разделен на индивидуальные кабинки фанерной перегородкой, но мы ее снесли, освобождая место.

— Быстрее, — с натугой просипел Саня. — Что-то туго идет, держать тяжело…

Я быстро покидал сумки на скрипучие доски пола того сортира, и мы с Сеней дружно шагнули через порог. Он, обернувшись, захлопнул дверь и облегченно выдохнул. С этой стороны она была сколочена из плотно пригнанных некрашеных серых досок. В сортире попахивало — чтобы Сенино колдунство работало, им приходилось периодически пользоваться по назначению. Иначе где-то там, в реестрах Мультиверсума, он перестал бы числиться сортиром и стал бы просто сарайчиком с дырками в полу. Было бы обидно — это, возможно, вообще последний сортир в этом срезе, не будет его — пропала база…

На улице вечерело — я несколько раз пытался понять, как соотносится время наших срезов, но так и не пришел к определённому выводу. Похоже, что тут сутки не 24 часа, но заниматься прикладной астрономией мне как-то было недосуг. Этот срез — Сенин первый, найденный случайно и не от хорошей жизни. Видимо, он так хотел оказаться где-то подальше от людей, что попал именно сюда — ни одного живого представителя вида хомосапиенс здесь нет. На сегодняшний день и радиация почти рассеялась, хотя есть здешние грибы я бы не стал, а животный мир скуден, но причудлив. Тем не менее, здесь безопасно — если, конечно, не соваться туда, где когда-то был город.