Любящая - [82]

На траурной церемонии Олли не отходил от нее, но они не сказали друг другу ни слова. Потом он проводил ее к машине. На обратном пути в отель Беттина тоже молчала. Глаза у нее были сухи, она лишь крепко сжимала ладонь Оливера. В лице у нее не было ни кровинки, а застывший профиль, словно изображение на камее, выделялся на фоне мрачного серого неба.

Когда они подъехали к отелю, Беттина тихо спросила:

— Поднимешься выпить кофе? — и в унынии посмотрела на Пакстона.

Он кивнул и пошел вслед за ней в отель. В номере оставался Александр, поэтому, прежде чем войти туда, им надо было выдавить хотя бы жалкое подобие улыбки. Однако уже через полчаса, напившись кофе и наслушавшись рассказов Александра о том, как интересно было гулять в Центральном Парке, они улыбались по-настоящему. Олли обрадовался, заметив, что у Беттины улучшилось настроение.

— Беттина, — многообещающе начал он, — что если мы отправимся на прогулку? Нам обоим не помешает подышать свежим воздухом. А потом зайдем куда-нибудь пообедать, а после обеда я приглашаю тебя ко мне выпить кофе. — Оливеру не хотелось оставлять ее одну. — Давай, надень что-нибудь попроще, поудобнее, и пойдем.

Она поняла, что ему хочется как-то поддержать ее, поэтому ей было нелегко обидеть его отказом. И она согласилась.

Через десять минут они уже тихо брели краем парка. В субботу движение казалось не таким сильным. По аллее изредка проезжали двуколки. Лошади цокали копытами. Они бродили по парку больше часа, бросали друг другу отрывочные фразы и потом надолго замолкали. Под конец прогулки она почувствовала, как Оливер осторожно обнял ее за плечи. Беттина подняла на него глаза и сказала:

— Ты хороший друг, Олли. Знай, что я решила вернуться в Нью-Йорк, потому что здесь ты. — Она помолчала и добавила: — Ты, и еще был Айво. — И она смахнула слезу рукой в белой митенке, после чего вновь заговорила: — Жизнь больше не подарит мне такого человека, каким был Айво.

Они стояли на переходе, ожидая, когда можно будет перейти на другую сторону улицы. Оливер сочувственно кивнул:

— Наверно, ты права.

Они еще час бродили по городу — рука в руке.

— Хочешь, зайдем пообедать в «Плазу»? — спросил наконец Оливер.

Беттина отрицательно покачала головой. Ей не хотелось роскошных ресторанов. Не было настроения. Хотелось побыть в одиночестве.

— Спасибо, ты очень добр, но что-то душа не лежит.

— Все маешься от горя? — с пониманием спросил он.

— Есть немного, — грустно улыбнулась Беттина.

— Тогда идем ко мне, я сделаю сэндвичи, выпьем чаю. Соглашайся!

Она кивнула. Ей действительно хотелось к Пакстону. Быстро поймав такси, они подъехали к крыльцу дома из коричневато-красного кирпича. Оливер отпер ключом дверь, и они вошли в так называемую квартиру с садом, а точнее, с палисадником, куда был отдельный выход из квартиры Пакстона. Оливер поставил на плиту чайник со свежей водой, а Беттина тем временем сняла жакет, подошла к окну и стала смотреть на палисадник, редкостное явление для Нью-Йорка.

— Как тебе удалось найти такую квартиру? — восхищенно спросила Беттина у Оливера, орудовавшего на кухне.

Он улыбнулся в ответ:

— Естественно, через «Нью-Йорк Мейл». А ты для себя что бы хотела?

Подумав об этом, Беттина вздохнула:

— Что-нибудь попросторней. Хотя бы с тремя комнатами.

— Зачем так много? — удивился Пакстон. Он протягивал тарелку с аппетитными сэндвичами, сооруженными из салями, ветчины и сыра.

Беттина взяла сэндвич и с улыбкой сказала:

— Нужна комната для Александра, кабинет и моя спальня.

Он согласно кивнул.

— Хочешь купить или арендовать?

— Сама не знаю, — растерянно проговорила она и положила сэндвич на тарелку. — Олли, я не знаю, что будет дальше. Сейчас у меня много денег, но кто знает, как все сложится в будущем?

И она многозначительно посмотрела на него.

— Обещаю тебе, Беттина, — все сложится как нельзя лучше, — с улыбкой сказал Оливер.

— Почем ты знаешь?

— Знаю-знаю. Ты написала великую вещь.

— А кто поручится, что я напишу еще одну? Что если на первой пьесе все и закончится?

Он закатил глаза, состроив удивленную гримасу, но Беттине было не до шуток.

— Ты такая же мнительная, как вся пишущая братия. Сделают на книге миллион-другой баксов, полгода не вылезают из списка бестселлеров, но, чуть что, начинают плакаться: «Ах, что будет завтра?», и так без конца. Так же и ты со своей пьесой.

— Наверно, и отец был такой, — с улыбкой сказала Беттина. — Но посмотри, как вышло, Олли, — она сразу стала серьезной, — он умер без гроша в кармане. Мне бы не хотелось, чтобы такое повторилось со мной.

— Так, значит, не покупай семь домов, девять автомобилей, не нанимай штат из двадцати слуг. Откажись от этого, и все будет замечательно, — улыбнулся Пакстон. Беттина уже поведала ему о жизни на широкую ногу, которую так любил отец, и о том, к чему это привело.

Беттина, наклонив голову, спокойно и внимательно смотрела на Оливера.

— Знаешь, Олли, всю жизнь я зависела от мужчин. Сначала от отца, затем от Айво, потом от актера, за которого вышла замуж, — ей не хотелось даже произносить его имя, — и, наконец, от Джона. Впервые в жизни я ни от кого не завишу — только от себя самой. — Тут Беттина довольно улыбнулась. — И мне это очень по душе.