Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - [108]

К этим штрихам можно лишь добавить слова А. А. Щербакова: «По многим свидетельствам родственников, он был трудным и болезненным мальчиком. Трудно и плохо учился. Вокруг него постоянно возникали конфликты между учителями и дирекцией школы, сопровождавшиеся перепиской с отцом.

Объяснить это только его положением сына вождя нельзя, так как вокруг его сестры Светланы никаких конфликтов в школе не возникало. Эту свою склонность генерировать конфликты он пронес через всю жизнь».

Немудрено, что сын вождя в трудных ситуациях всегда выбирал более легкий путь. Точно так получилось и на этот раз. По распоряжению начальника охраны Сталина генерала Н. С. Власика Василия зачислили в Качинскую Краснознаменную военную авиационную школу. Зачислили, как бы сейчас сказали, по великому блату: буквально за один день сын вождя прошел собеседование и строгую медицинскую комиссию. При этом экзаменов, как таковых, не было…

«Спецгруппу новичков, самым важным в которой был сын Сталина Василий, распределили по эскадрильям, поселив со всеми курсантами в двухэтажной казарме, – рассказывает Петр Игнатьевич Киндяков из Запорожья, в то время техник самолета. – Василия же из соображений безопасности разместили в отдельной комнате при штабе, который постоянно охранялся. На двери комнаты Сталина висела табличка: “Здесь жила и работала Полина Денисовна Осипенко, Герой Советского Союза”. 18-летний Вася был рыжий, небольшого роста, средней комплекции. В дневное время охранник ходил за ним в открытую. В курсантской столовой Сталин почти не питался, первый завтрак ему приносили в комнату, второй – доставляли на летное поле.

Каждая эскадрилья делилась на две группы. Если на обычную летную группу из 8–10 человек полагалось три самолета – учебный, переходный и боевой, то столько же машин было в распоряжении Василия Сталина. Летного времени на группу в день – пять часов, и Сталин один налетывал столько же. Летал он хорошо, потому что много времени проводил за штурвалом машины. В конце дня курсанты под руководством техника заводили самолеты в ангары, вытирали масло, грязь. Василий этого не делал и сразу шел в класс на учебу. Читал урок ему персонально начальник цикла или старший преподаватель. Рядовые преподаватели не занимались его обучением.

Курсант Сталин был на виду, я хорошо помню такую сцену. В один из вечеров с женой и сыном пошли в летний кинотеатр. Зал полон, вдруг слышим, шумок: “Сталин, Сталин…” По проходу идет Василий. Подходит к передней скамейке, где сидит замначальника школы по летной подготовке майор Матвеев с женой, хлопает его по плечу и быстро отходит в сторону. Майор оборачивается – сзади никого нет. Василий опять его по плечу и – в сторону. Потом третий раз. Происходит это на виду у всего училища. Матвеев, заметив Василия, вскочил, предложил сесть между собой и женой. Сталин уселся, достал папиросы, угостил жену майора, предложил закурить майору, и… начался фильм».

По воспоминаниям однокашников, «одели Василия вначале лучше, чем других, – ходил в хромовых сапогах, в хорошем полушерстяном обмундировании, остальные же “пользовались” х/б и кирзой; спать разместили в отдельной комнате. Выделяли мотоцикл, на котором он уезжал на 1–2 дня в Севастополь. Занятия в УЛО (учебно-летный отдел) по теории проводили для него и еще 2–3 человек отдельно. Обучали летному делу на простых самолетах У-2 и И-15. В полет ему давали парашют».

Также известно, что сын вождя «всегда был заметен в коллективе будущих летчиков своей самоуверенностью и напористостью. Не признавал никаких преград и не имел особых комплексов, на занятиях по аэродинамике или по материальной части самолета мог скаламбурить, вызвать смех всей эскадрильи».

Летчик-истребитель Семен Зиновьевич Букчин учился чуть позже В. Сталина, но от товарищей слышал про него следующее: «Василий Сталин на первом году обучения жил на отдельной квартире и с ним инструктора занимались индивидуально, да повар был личный. Для его обучения выделили звено из трех самолетов. Но вскоре Иосиф Виссарионович об этом узнал, моментально прикрыл “санаторий” и пошел Вася в общую казарму. Парень-то он, по рассказам, был неплохой, но такие вещи, как кросс, зарядка или помочь заправить техникам самолет, – игнорировал начисто».

Почему Василий вел себя так в училище, Петр Игнатьевич Киндяков считает: «потому, что перед ним пресмыкались. Через некоторое время я увидел его во второй эскадрилье и поинтересовался у коллеги, в чем дело. Тот ответил, что слухи об особых условиях, созданных в Каче для Василия, якобы дошли до его отца, который распорядился перевести сына в обычную эскадрилью. Но три самолета и отдельное летное поле за ним оставались до конца учебы. Перед выпуском Сталин, единственный из курсантов, получил двухместный истребитель, чтобы летать с инструктором и уверенней чувствовать себя в воздухе».

По воспоминаниям ветеранов, когда для Василия Сталина «все “льготы” отменили, поставили в общий строй и дали койку в казарме», то лишь «парашют продолжали выдавать» ему одному-единственному. А он все ругался, так как он, якобы, мешал ему в кабине. И, тем не менее, летал все время с парашютом.