Любви подвластно все - [87]

– Лайон, сынок… – Голос отца прервался.

– Однажды вы сказали, что у меня есть выбор, – в задумчивости продолжал Лайон. – Наверное, когда-то вам тоже пришлось выбирать, причем не единожды. И, я уверен, по меньшей мере один раз вы ошиблись.

Айзея тихо вздохнул, глядя на сына как на привидение. А тот вновь заговорил:

– Отец, я знаю о деньгах, которые вы инвестировали под именем Джейкоба Эверси в треугольную торговлю.

Айзея вздрогнул и замер в неподвижности. Лайон тотчас узнал эту его манеру: это было признание вины и одновременно напоминание о прежнем Айзее, который мгновенно продумывал, как обернуть дело в свою пользу.

– Не стану рассказывать, как я узнал об этом, но предпринял это расследование ради женщины, которую люблю. Как вам известно, вопрос об искоренении рабства она принимает очень близко к сердцу, как, впрочем, и я. Да, я разделяю ее убеждения и не могу представить, как вы можете потворствовать процветанию рабства – пусть даже ради прибыли.

Айзея по-прежнему молчал.

– Отец, так каков же был ваш план? Выдать со временем Джейкоба Эверси властям? Или в конце концов предать огласке эту историю, чтобы разрушить его репутацию и навсегда обесчестить его в глазах жены и дочери?

Убийственное молчание затягивалось. Наконец Айзея заговорил, и в голосе его прозвучала угроза:

– Ты не знаешь эту историю, ты совершенно ничего не знаешь.

– Ошибаетесь, отец, я знаю вполне достаточно, – возразил Лайон. – А пришел к вам, чтобы сообщить: лучше не пытайтесь снова сотворить что-нибудь в этом роде. Надеюсь, вы меня поняли.

Айзея молча пожал плечами, а Лайон добавил:

– Я собираюсь жениться на Оливии Эверси, как только мы получим специальное разрешение. Полагаю, это произойдет в следующее воскресенье. Здесь, в Пеннироял-Грин. Будем рады, если вы придете. Но ни она, ни я не нуждаемся в ваших деньгах или в одобрении.

Айзея со вздохом кивнул.

– Отец, я кое-чему научился за последние несколько лет: в чем-то превзошел даже вас, но кое в чем до вас мне далеко. Я никогда не сдаюсь. И превосходно умею делать деньги. Не могу с уверенностью сказать, к счастью или к несчастью, но я стал таким, каков я сейчас, главным образом благодаря вам, отец. Поэтому огромное вам спасибо.

– Лайон, я… – Айзея откашлялся. – Лайон, я просто… Я очень рад, что ты дома.

И было очевидно, что эти слова – правда. Лайон знал, что отец действительно любил его, любил по-своему. И то, как он поступал со всеми членами своей семьи, являлось попыткой оправдать выбор, сделанный им много лет назад. Но это не делало отцовский выбор правильным. Поэтому Лайон промолчал.

Какое-то время мужчины пристально смотрели друг на друга. Но в конце концов Лайон все же задал вопрос, давно мучивший его.

– Отец, вы по-прежнему любите ее? – спросил он, имея в виду Изольду Эверси.

Айзея долго молчал. А потом из горла его вдруг вырвался страстный звук, напоминавший смех, только слишком уж невеселый. Но именно он и являлся его ответом сыну.

– А она все еще любит вас? – осторожно продолжал Лайон. Он все-таки задал этот вопрос, хотя не был уверен, что действительно хотел получить на него ответ.

– А ты как думаешь? – На губах Айзеи промелькнула горестная улыбка.

Лайон молчал, погрузившись в раздумья. Он был почти уверен: Изольда по-прежнему любит его отца, – однако не было сомнений и в том, что она любит также и своего мужа, – это становилось ясно всякому, кто видел их вместе.

Лайон со вздохом пожал плечами. Он прекрасно знал, какой силой обладало время, но не мог даже вообразить, что пришлось пережить Айзее Редмонду и Изольде Эверси.

И вот теперь их дети станут мужем и женой, что, вполне возможно, сыграет роль зажженной спички, брошенной в сухой хворост. Но даже если и так…

Что ж, значит, так тому и быть. Никто и ничто не помешает им с Оливией быть вместе.

– Знаешь, Лайон… – в задумчивости произнес отец. – Может, ты действительно стал значительно мудрее, но я все же старше тебя. И я думаю, что когда-нибудь – возможно, в далеком будущем – ты обнаружишь, что твое сердце может вмещать много различных видов и оттенков любви. Когда у тебя появятся дети, ты начнешь понимать, что я имею в виду. И ты удивишься, обнаружив, что каждый прожитый день заставит тебя очень многому учиться.

Но в данный момент отдаленное будущее мало интересовало Лайона. Ему хотелось как можно скорее вернуться к Оливии, все еще остававшейся в доме своего кузена.

И он не стал спрашивать отца, отнял бы тот Изольду у Джейкоба Эверси, если бы мог. Он полагал, что и так знает ответ.

Братья и сестра Лайона со своими супругами собрались все вместе в одной из гостиных, той самой, где они с братьями когда-то прыгали с дивана на стол и на кресло, воображая, будто ковер – это поток раскаленной лавы, и где его в свое время так восхищала резная облицовка камина с высеченными на ней орехами и виноградными лозами. И сейчас, приближаясь к двери, Лайон слышал голоса своих родных, до боли знакомые…

Он немного помедлил у входа, испытывая некоторую неуверенность. Теперь-то он знал: те чувства, что связывали людей друг с другом, были подобны изменчивому потоку, заполнявшему в душе пустоты, оставленные потерей близких. Но сейчас он почти ничего не боялся и вполне мог справиться и с этим тоже.