— Вы слишком много смотрите телевизор, — усмехнулся Леггэтт.
— Когда я приехал сюда с Зарой, вы выкатили Сомса. Вы знали, что я, вероятно, не стану слишком внимательно всматриваться в его лицо, раз я так боялся мертвецов. Так или иначе, я не рассмотрел настоящего грабителя, как следует.
— Это сделал ваш инспектор.
— Да, но сюда он делегировал меня. Он плохо знаком с нашим участком. Он не знал Сомса, лишь видел фотографии, поэтому, когда он посмотрел видео службы безопасности из офиса биржи труда, образ Сомса отпечатался в его памяти.
— У вас есть Сомс на видео? Слава Богу!
Я кивнул.
— Думаю, ваша защита хорошо это использует. Смягчающие вину обстоятельства — так это называется?
— А с другой стороны — профессиональное преступление, — сказал Леггэтт. — Доктора-убийцы обычно не получают снисхождения от судей.
— Вы провели вскрытие трупа Сомса, вынесли решение, естественно, что он умер от коронаротромбоза, и поэтому нет необходимости посылать какой-либо орган для судебной экспертизы. Но что вы планировали сделать с другим телом — бедным старикашкой, который упал замертво, когда заведующая посмотрела ему прямо в глаза?
— Не проблема, — сказал Леггэтт. — Это — клиника, и сюда привозят тела для учебных целей. Мы держим их здесь в морге. Все бумаги можно было бы оформить.
— Интересно, сможем ли мы когда-нибудь обнаружить, кем он был, — сказал я, не представляя себе, что именно это станет моей работой на ближайшие шесть недель. Констебль, который раскрывает невозможное преступление, не получает много благодарности от своего начальника. Наоборот, в чём я смог убедиться. Я всё ещё жду продвижения по службе.
