Любовное состязание - [83]

Интересно, как Конистан перенесет поражение, подумала Эммелайн. Как ни странно, внешне он выглядел таким же безмятежным, как Дункан. Сердечно поздравив Соуэрби, который был явно потрясен великодушием поверженного врага, он отправился поднимать свою шпагу.

Несколько минут Конистан стоял, перебрасываясь словами с сэром Джайлзом и стараясь отдышаться после боя, причем пару раз бросил взгляд в ее сторону.

Эммелайн, как зачарованная, не могла отвести от него глаз, пока он говорил с ее отцом. Она ощущала его близость даже на расстоянии и была поражена его все более странным поведением по отношению к ней.

Через несколько минут он подошел к ней со шпагой в руке, поклонился, прочертив клинком широкую дугу в воздухе, и протянул ей платок. Эммелайн неохотно взяла его и все остальное время продержала, крепко сжимая в кулаке. Ей казалось, что стоит разжать руку, как она разразится неудержимым потоком слез.

Испытание в Искусстве Фехтования продолжалось. Чарльз Силлот проиграл Бранту Девоку, а тот, в свою очередь, уступил в мастерстве неподражаемому Соуэрби. Увы, Брант оказался не столь великодушным, как другие проигравшие. Нарочито громко топая, он покинул зал, напоследок бросив через плечо:

— На будущий год, Соуэрби!

Эти слова потрясли Эммелайн. Дело было не в том, что они прозвучали невоспитанно и грубо, просто она внезапно поняла, что этот турнир будет последним! Отчего такая мысль вдруг пришла ей в голову, она и сама не могла бы объяснить, однако ей стало ясно, что эта часть ее жизни, посвященная усердному подыскиванию женихов для своих подруг, подходит к концу. Вот почему на следующий день, когда дамы, рассевшись небольшими группами в парадной гостиной, принялись за шитье, Эммелайн испытала нахлынувшее на нее волной ощущение горькой утраты чего-то очень дорогого и едва удержалась от слез.

Она склонилась над креслом миссис Тиндейл, с самого начала выразившей желание вышить центральный квадрат. В последний вечер его предстояло увенчать именами Королевы Турнира и Рыцаря-Победителя, ну, а пока миссис Тиндейл прилежно трудилась над изысканным бордюром из ползучих роз и дикого винограда. Эммелайн вдруг осознала, что еще через десять дней имя королевы будет названо, после чего празднество быстро подойдет к концу. Дни будут лететь все быстрее и быстрее, очень скоро Грэйс и Дункан несомненно объявят о своей помолвке, конный поединок с копьями определит имя Рыцаря-Победителя, а затем гости покинут Фэйрфеллз. На этот раз навсегда.

По крайней мере в одном отношении этот турнир оправдал надежды Эммелайн: Дункан и Грэйс поженятся. Эта мысль немного утешила ее. Глядя на пухленькие, исколотые иглой пальцы миссис Тиндейл, проворно снующие вверх-вниз по полотну, она улыбнулась собственным мыслям, представив себе их имена, вышитые посередине. У Дункана были превосходные шансы победить в состязании по стрельбе, так как он славился своей меткостью, а значит, он сможет на равных с другими претендовать на титул Рыцаря-Победителя. Он должен его завоевать! Просто обязан! А Грэйс будет Королевой! И тогда, быть может, на душе у Эммелайн немного полегчает.

33

Ни одно из событий турнира не доставило Эммелайн большего наслаждения, чем поход в цыганский табор. Она заранее отправила туда слуг, нагруженных столами, стульями, скатертями, столовыми приборами и всяческой снедью. Во время обеда цыгане услаждали гостей игрой на скрипке и причудливыми заунывными песнями.

Когда обед закончился и столы были убраны, цыгане — и мужчины и женщины — стали танцевать для гостей из Фэйрфеллз. Они кружились в пестром хороводе разноцветных шаровар и юбок, кафтанов и шарфов, украшенных бренчащими нитками золотых монет.

Многих дам удивило, что цыгане такие чистые и опрятные. Злые языки утверждали, что цыгане — грязный, нечистоплотный народ, промышляющий исключительно воровством. Однако они проводили каждое лето в Уэзермире вот уже тридцать лет, на них ни разу не пало подозрение в краже или в каком-либо другом преступлении.

Во время перерыва в танцах Эммелайн сообщила гостям, что любой, кто пожелает, может выслушать предсказание своей судьбы. Поскольку обитатели табора встретили визитеров с чрезвычайным радушием, ее ничуть не удивило, когда почти все гости выразили желание воспользоваться этим приглашением.

Луна высоко стояла над головой, цыганские скрипки вновь завели свою жалобную песнь, когда она подошла погреться к огромному костру, разложенному в честь посетителей. Фонарики, подвешенные к живописным крытым повозкам, весело подмигивали на фоне темного ночного неба. Послышался плач ребенка, и тотчас же, видимо, решив составить ему компанию, завыла собака.

— Что же нагадала вам старая цыганка? — спросил Конистан.

Эммелайн не заметила его приближения: несколькими минутами ранее он скрылся в одном из шатров.

— О, — удивилась она, — я думала… А разве вы не хотите узнать свою судьбу? Что-то вы слишком быстро покинули шатер!

Конистан подошел ближе, взял ее под руку и мягко, но настойчиво увел от костра.

— Что касается моей судьбы, — ответил он с грустью, — я решил, что попытаюсь направлять ее сам. Не прогуляетесь ли вы со мной до тех дальних шатров? Мне нужно вам что-то сказать.