Любовники - [4]

Возмущенная приемом, который ей здесь оказали, она вздернула носик и раскраснелась. В Джиджи Орсини проснулись ее вспыльчивые предки — ирландцы со стороны матери и флорентийцы со стороны отца.

— Джиджи, у нас не было выбора…

— Бугаттини, наш главный клиент…

— Будь благоразумной…

— К чертовой матери благоразумие! Я ухожу отсюда, — с достоинством сказала Джиджи и взяла свою сумочку.

— Так вот вы какая! — раздался знакомый голос.

— Дэвид, где ты был, черт побери? — воскликнул Байрон.

— Дэвид, это ты во всем виноват! — заявил Арчи. — Джиджи хочет уйти, потому что ты не позаботился о ней, как тебя просили.

— Ну все, с меня хватит! — презрительно бросила Джиджи и решительно направилась к двери. «В довершение всего они приставили ко мне местного отщепенца», — мрачно подумала она, пытаясь протиснуться мимо долговязого малого, прислонившегося к косяку.

Но малый вытянул длинную руку, обхватил ее за талию, развернул, заставил вернуться в комнату и встал позади, продолжая крепко держать.

— Отпустите!

— Ни за что.

— Отпустите сейчас же!

— Не отпущу. Вы сегодня уже отвергли меня, чем ранили в самое сердце. — Похоже, он смеялся над ней. Хуже того — ни слова Джиджи, ни ее яростные попытки вырваться ни к чему не привели.

— Дэвид, руки прочь! — потребовал Арчи, пытаясь вырвать Джиджи из крепких объятий.

— Перестаньте, остолопы! — прикрикнул вмешавшийся в схватку Байрон, схватил Джиджи за плечи и потянул на себя.

«Это не так уж неприятно», — подумала Джиджи. В «Скруплс-2», штат которого был главным образом женским, никто не предъявлял столь лестных посягательств на ее тело. И все же эти грубияны могли наставить ей синяков.

— Пожар! — изо всех сил крикнула она и тут же ощутила свободу.

Все трое выпустили ее и опрометью бросились в коридор. Пока они рыскали вокруг, не чувствуя и намека на дым, она приглаживала свои помятые перышки. «Эти недоумки хотят, чтобы я была благоразумной», — вдруг осенило ее. Ну, чего-чего, а благоразумия у нее хватит. Правда, при обсуждении условий работы об этом речи не шло. Джиджи была благоразумной всю жизнь и не собиралась изменять этому правилу. Раз уж она произвела на них такое впечатление, пусть так и будет. Пусть они заодно повесят на нее табличку «надежная», «нетребовательная» и «полностью предсказуемая»… Джиджи решила положиться на свой инстинкт. Ну что, пойти на ленч или распрощаться? Нет… Если она позволит инциденту с «Пастой Бугаттини» омрачить ее приход, то совершит ошибку.

Когда мужчины вернулись в комнату, Джиджи сидела на письменном столе, скрестив руки и ноги и вызывающе вскинув рыжеволосую голову.

— Ну что, нагуляли аппетит? — спросила Джиджи Рурка. — Куда идем?

— В «Купол»? — сдаваясь, спросил Арчи. Еще один ленч в дорогом ресторане. Дай бог, чтобы она стоила этих денег…

— Почему бы и нет? — одобрительно улыбнулась Джиджи.

— Дэвид, надень галстук и пиджак, — велел Байрон.

— Он тоже пойдет? — недовольно фыркнула Джиджи.

Дэвид не обращал на нее внимания. Он разыскивал очки в массивной роговой оправе, которые обронил во время возни, и безуспешно пытался пригладить слишком длинные русые волосы, которые в сочетании с клювообразным носом делали его похожим на немного неряшливого, но симпатичного орленка.

— Естественно, — ответил Арчи.

— Он схватил меня. Я никому не позволяю такого обращения.

— Я был вынужден так поступить, — отозвался Дэвид, с облегчением водружая очки на нос. — Вы как-никак член моей команды.

— Член вашей команды? — гневно воскликнула Джиджи и спрыгнула со стола. Все, хватит с нее!

— Вы с Дэвидом составите новую творческую бригаду по рекламе «Индиго Сиз», — сказал Арчи. — Неужели он ничего тебе не сказал?

— Дэвид — наш лучший художник, — буркнул Байрон и добавил: — После меня.

— Он не сказал об этом ни слова! — зло бросила Джиджи. — Он задавал мне вопросы, на которые незнакомым людям не отвечают!

— Иногда юный Дэвид Мелвилл бывает не прав, — добродушно согласился Арчи.

— Я пошел за пиджаком, встретимся в вестибюле, — сказал Дэвид и вышел из кабинета.

Когда оживленная компания была уже у дверей, в приемную вошла какая-то женщина.

— Что здесь происходит? — спросила она.

— Виктория! Мы ждали тебя только завтра! — воскликнул Арчи. — Джиджи, в аббревиатуре «ФРБ» это буква Ф. Виктория Фрост. Джиджи Орсини.

— Чем вызван этот массовый исход? — спросила Арчи Виктория Фрост, не удостоив Джиджи взглядом.

— Ленчем в «Куполе»! — возбужденно ответил Рурк. — Пойдем с нами. У нас праздник.

Улыбка Джиджи тут же увяла. Там, откуда она пришла, во время знакомства люди здоровались, пожимали друг другу руки и смотрели в глаза. Даже улыбались. Точнее, улыбались всегда, потому что даже у тех, кто приветствует друг друга на поминальной службе, инстинктивно приподнимаются уголки рта. Хотя бы чуть-чуть. Однако безукоризненно правильное лицо Виктории Фрост осталось бесстрастным, если не считать удивленно приподнятых бровей.

— В самом деле? И что же мы празднуем? — холодно спросила она, наконец-то удостоив Джиджи короткого оценивающего и явно неодобрительного взгляда.

— Мой первый день на новой работе, — решительно ответила Джиджи. Не затем она выросла в доме Билли Айкхорн, чтобы позволять кому-то смотреть на себя сверху вниз. Даже Виктории Фрост, которая относилась к тем, кто одет менее элегантно, чем она, с высокомерием олимпийской чемпионки по гимнастике, привыкшей у всех судей получать только «десятки».