Любовницы президента - [171]

Опомнившись, она взяла себя в руки. Эбби, какая же ты дура! В любую минуту он может бросить все и уйти. Что потом скажет Джудит?

Но он поступил воспитанно, собрав все разбросанные по полу маленькие буквы и положив игру обратно в ящик. Затем, напевая какую-то сердитую мелодию, он приложил руку к ее лбу.

— Ты вся горишь! Но виновата сама. Нельзя же так расстраиваться из-за проигрыша. Если не повезло в игре, то это не означает, что ты обязательно глупа. Это говорит о том, что, может, просто нет способностей к этому. Но ты должна вести себя по-спортивному.

— Убирайся! — закричала она, тут же пожалев об этом. Что делать, если он в самом деле уйдет и не вернется? Она легла на подушки и, опустив глаза, извинилась за то, что нагрубила.

— Это из-за того, что я чувствую себя не очень хорошо, а ты насмехаешься надо мной.

— Ну ладно, — сказал он примирительно. — Я понимаю. Далеко не каждый может проигрывать. Это искусство. — Эти слова снова задели ее, но она сдержалась.

— Наверное, настало время еще раз принять аспирин и чашку чаю. Я спущусь вниз и, если ты будешь хорошо себя вести, дам тебе вдобавок две булочки. Может быть, три. Ну как?

— Это было бы неплохо, — скромно сказала она.

Когда он вошел в комнату, одной рукой открывая дверь, а другой — балансируя с тяжелым подносом, то неожиданно для себя обнаружил Эбби совершенно обнаженной.

— О, Ред! — закричала Эбби, задохнувшись от смущения и стыда. — Я переодеваюсь.

— Я вижу, — сказал он, не отрывая от нее глаз и на ощупь ставя поднос на какую-то плоскую поверхность. Он и понятия не имел, что у Эбби такие прекрасные формы. Вероятно, просто никогда не думал об этом. Ее груди были полные и тяжелые: намного полнее, чем можно было себе представить, с большими темно-розовыми сосками. Треугольник внизу живота был покрыт густыми волосами. Он никогда еще не видел у женщин таких плотных волос, и это открытие необыкновенным образом возбудило его. Почувствовав, что дыхание учащается, он поднял глаза к ее лицу. Рот у нее был слегка приоткрыт, и он увидел язык, мягко облизывающий губы. Его же собственные губы были на редкость сухими.

— О, Ред! — успела промолвить она и бросилась к нему, преодолевая свою природную застенчивость и не находя больше сил сопротивляться внезапно зародившейся в ней страсти.

При первом же ее прикосновении его охватила дрожь. Он обнял Эбби, поцеловал в мягкие губы, почувствовал ее язык и прикоснулся к нему своим. В ту же самую секунду она ощутила его упругую, наполненную энергией плоть, прижалась к нему еще сильнее, как будто хотела, чтобы он прорвал тонкую ткань своих брюк и вошел в нее. Она сладостно застонала и закинула голову назад, а он, взяв в пучок ее волосы, стал целовать шею и грудь.

— Мы не должны этого делать! — вскричала она, неожиданно вспомнив, что Джудит была права — ее женский инстинкт сработал, и оставалось лишь удивляться, что не знала этого раньше… — Быстрее, — прошептала она. — Сними одежду!

Но теперь Ред уже был в своей стихии и знал, что нужно делать лучше.

— Не торопись, дорогая, помедленнее. В спешке мы многое потеряем! — Он поднял ее на руки и осторожно положил на кровать.

— Ред, Эбби! Что здесь происходит? — Джудит стояла на пороге комнаты, все видела, и поэтому вопрос этот был совершенно неуместным. Она прекрасно видела голую спину и задницу Реда, лежавшего на Эбби. Ее пальцы глубоко впились в его плечи, конвульсивно поддергиваясь в такт движения тела.

Ред мигом скатился с Эбби, судорожно пытаясь прикрыть свою наготу углом простыни. А она в это время начала плакать и тоже пыталась хоть чем-нибудь прикрыться.

— Не могу доверить своим глазам! — Джудит казалась непритворно изумленной. — И, пожалуйста, перестань плакать, Эбби. А ты, Ред, отдай ей свою простыню.

Ред, накрывая Эбби, подумал, что Джудит отнюдь не выглядит очень расстроенной. Скорее встревоженной. Во всяком случае, мать была не из тех, кого можно было легко шокировать. Она мудрая женщина и не станет скандалить из-за этого действительно неординарного происшествия. Но ему чертовски хотелось, чтобы Эбби перестала, наконец, плакать. Этим она лишь отягощает последствия.

Джудит подошла поближе и села на край кровати. Втроем они представляли собой незабываемое зрелище — Джудит в своем черном вельветовом костюме от Ив Сен-Лорана, Ред, завернутый в бледно-розовую простыню, и Эбби, слегка прикрытая цветным покрывалом.

Джудит пригладила взъерошенные волосы Эбби.

— Ну хватит, перестань, плакать, Эбби. Все будет хорошо. — Она повернулась к Реду, который уже набрался смелости, чтобы сказать, что это он виноват во всем, даже попытаться просить прощения у Эбби за то, что воспользовался сложившейся ситуацией. Да, это прозвучало бы хорошо, и он уже было открыл рот, но Джудит остановила его жестом руки. — Редьярд, я возлагаю лично на тебя всю ответственность за происшедшее — ты мужчина, ты старше и к тому же более опытен.

Ред вздохнул, хотел было сказать, что просто потерял голову, но потом передумал: знал по опыту, что Джудит не допустит никаких отговорок.

— Полагаю, Ред, что могу найти оправдание твоему поведению на этот раз. Знаю, как трудно бывает порой контролировать свои страсти, когда два молодых, здоровых человека любят друг друга. Надо быть совсем глупым, немым и слепым, чтобы не видеть те чувства, которые вы испытываете друг к другу.