Любовница Витгенштейна - [47]

Так вот, я знала, знала, что Ахиллес наверняка сможет догнать эту черепаху.

Однако, как демонстрировал на доске учитель, даже когда Ахиллес оказывается всего лишь в крошечном отрезке позади, а черепаха может пройти лишь крошечную часть этого отрезка, между ними все равно всегда остается еще множество других отрезков.

В итоге это едва не заставило меня расплакаться.

Поэтому теперь я знаю, что никто никогда не обращает внимания на слова Кассандры в опере, но я также знаю, знаю, что мне известно это именно благодаря тому, что я обратила внимание.

Философия — не мое ремесло.

И вообще, данный парадокс сформулировал не Архимед, а Зенон.

Архимед был убит солдатами во время войны в Сиракузах, когда чертил свои геометрические фигуры. Палкой.

Или я снова повторяю ту же ошибку?

Ах да, я полагаю, нельзя совсем исключать вероятность того, что Архимед был убит той самой палкой, которой он чертил на песке, вот что я пытаюсь сказать.

Я не забыла об учителе Виллема де Кунинга.

Однако об учителе Виллема де Кунинга я хотела написать не из-за кого-то, от кого он произошел, а из-за кого-то, с кем он был связан.

Как и в случае связи Рембрандта с Карелом Фабрициусом и Вермеером, это очевидно.

Вот только сейчас я думаю о человеке, который был следующим в очереди, об ученике Вермеера. И далее — о человеке, который был учеником ученика Вермеера.

А потом еще дальше, вплоть до того момента, когда предпоследний ученик ученика обзавелся собственным учеником по имени Виллем де Кунинг.

Не правда ли, это гораздо более вероятно, чем то, что сам Виллем де Кунинг произошел от человека, который учил Клода Лоррена готовить печенье?

Ральф Ходжсон родился на пятнадцать лет раньше Руперта Брука и был еще жив почти пятьдесят лет спустя после того, как Брук умер на том же острове, где от Ахиллеса забеременела одна из женщин.

А когда Бертрану Расселу было девяносто с лишним лет, он все еще помнил, как его дедушка рассказывал о том, что он помнил о смерти Джорджа Вашингтона.

В самом деле, предположим, что однажды, когда Виллем де Кунинг был учеником, его учитель рассказал ему что-то.

Предположим, это было что-то совсем простое, например что рыжий — это не название цвета.

Но предположим также, что, когда учитель Виллема де Кунинга сказал это, он в сущности повторил то, что рассказывали ему, когда он сам был учеником.

И предположим, что учителю, рассказавшему об этом учителю Виллема де Кунинга, говорили то же самое, когда он сам был учеником.

И так далее.

Поэтому, кто станет утверждать, что когда-то не могло случиться так, что Рембрандт стоял рядом с мольбертом Карела Фабрициуса, а Карел Фабрициус сказал, что собирается нарисовать что-то рыжее, а Рембрандт ответил ему, что рыжий — это слово, которое годится для постельного покрывала?

Таким образом, в некотором смысле Виллем де Кунинг был одним из учеников Рембрандта.

Я, конечно, не намекаю на то, что именно Виллем де Кунинг нарисовал золотые монеты на полу студии Рембрандта.

Хотя кто вдобавок возьмется утверждать, что он не смог бы выполнить то задание еще быстрее, чем Карел Фабрициус?

Однако если подумать, разве не возможно, что все это уходит еще дальше в прошлое?

Почему с такой же легкостью, например, Чимабуэ не мог быть тем, кто сказал Джотто о покрывалах, задолго до того, как Гилберт Стюарт случайно упомянул об этом Джорджу Вашингтону?

Это, разумеется, не означает, что Виллем де Кунинг мог находиться где-то поблизости, когда Джотто нарисовал идеальный круг от руки.

Если только, с другой стороны, я вдруг не решу вообразить, что так оно и было.

Очевидно, что именно такого рода воображение является привилегией художника.

Ну, это как раз то, чем занимаются художники.

В Национальной галерее есть знаменитая картина с Пенелопой, ткущей полотно, и никто не помешал художнику обрядить всех жителей Итаки в одежду, которую люди стали носить почти три тысячи лет спустя, в эпоху Возрождения.

Более того, так же поступил и Леонардо, сделавший стол в «Тайной вечере» слишком маленьким для всех тех евреев, которые, как предполагается, за ним едят.

Или Микеланджело, отсекший у «Давида» лишний материал, но оставивший слишком большими руки и ноги.

Теперь и я решила представить Виллема де Кунинга в студии Джотто.

Что любопытно, Джотто одет по моде эпохи Возрождения, но на Виллеме де Кунинге какой-то свитер.

На самом деле я только что превратила этот свитер в футболку. С надписью «Савона» на груди.

Джотто и Виллем де Кунинг равноудалены друг от друга, разумеется.

Ну, и от круга тоже.

Более того, все точки на окружности этого круга равноудалены от центра круга, как доказал Зенон.

А теперь в студии также появились Чимабуэ, Рембрандт, Карел Фабрициус и Ян Вермеер.

Конечно, нет ничего удивительного в моей способности все это устроить, хотя в некотором смысле она, пожалуй, интересна.

Что особенно интересно, так это то, что я понятия не имею, как выглядят Джотто, или Чимабуэ, или Ян Вермеер.

Что касается Рембрандта и Карела Фабрициуса, то я видела их автопортреты. Даже если у меня, кажется, нет необходимости представлять, какие именно детали автопортретов Рембрандта подходят в данный момент.