Любовница королевских кровей - [29]

— Ты сделал это нарочно, — заявила Антонелла, когда машина двинулась вперед. Где они нашли столько народа в такое позднее время?

Было почти десять — час, когда в Монтеверде все сидят по домам. Ее отец был великим мастером устраивать подобные спектакли. Это отличный материал для первых страниц газет.

Кристиано выглядел озадаченным.

— Что сделал?

— Привлек ко мне внимание. — Она знала, что является пешкой в его игре, но было обидно, что отношение Кристиано к ней не изменилось после всего, что между ними было.

Придется привыкать.

Он вскинул бровь:

— Я вернулся с монтевердианской принцессой. Это сенсация. Куда лучше пройтись под руку со мной, чем трусить сзади, как какой‑нибудь жалкий проситель, не так ли?

— Они бы не узнали, если бы ты им не сказал, кто я.

Кристиано рассмеялся:

— Поверь мне, дорогая, тебя нельзя не узнать. Кстати, я никому не сообщал, что прилечу с тобой, хотя не могу гарантировать, что кто‑то из персонала не сделал этого.

Да, она могла себе представить, какой переполох вызвало ее появление на борту самолета, если не учитывать враждебности. Принцесса Монтеверде — это определенно сенсация.

Антонелла повернулась к окну и смотрела на столицу. Всюду кипит жизнь. Бары, кафе и клубы — в изобилии. Люди сидят за столиками, пьют кофе или вино, на улицах полно машин и мотоциклов. Клаксоны время от времени пронзительно гудят, когда водители теряют терпение. Разговоры, смех и музыка сливаются в приятный, успокаивающий гул.

Сент‑Анджело похож на Париж, на Рим, на Монте‑Карло — всегда полон жизни и энергии. Столица же Монтеверде напоминает смертное ложе.

Способен ли Кристиано и в самом деле спасти ее страну? Поможет ли ее народу вернуться к процветанию?

Антонелла считала, что они богаты, но после свержения отца обнаружился огромный государственный дефицит. Королевство Монтеверде разорено и ослаблено.

Слезы вновь защипали глаза, но она взяла себя в руки.

— Что ты намерен теперь делать? — спросила она.

— Все, что смогу, Антонелла.

— Когда ты встретишься с Данте?

— Как только это можно будет устроить.

— Возьмешь меня с собой?

— А это необходимо?

— Нет, — честно ответила она. — Но я хочу увидеть своих родных.

Он склонил голову:

— Ну, хорошо.

Антонелла не ожидала, что Кристиано так легко согласится, и была благодарна ему за это. Немного погодя «роллс‑ройс» проехал по закругляющейся подъездной аллее и остановился перед высоким зданием. Швейцар открыл дверцу, Кристиано вышел, повернулся и предложил ей руку. Фотографов не было, и она облегченно вздохнула.

— Где мы?

— Дома, — ответил он и повел Антонеллу через двойные двери к лифту.

Еще один швейцар тепло приветствовал их, затем сунул карточку в считыватель. Двери лифта плавно открылись, и Кристиано предложил ей войти.

— Ты не живешь во дворце? — спросила Антонелла.

— У меня есть там апартаменты. Но я предпочитаю уединение.

— Наверное, так легче приводить домой женщин. Родители могут быть старомодными. — Она сказала это в шутку, но взгляд его остался серьезным.

— Я никогда не приводил сюда женщин, Антонелла.

Лифт остановился, двери открылись. Она вошла вслед за Кристиано в просторную квартиру, оформленную в мужском стиле, — гладкие кожаные диваны, современные произведения искусства, стекло и сталь, полы из вишневого дерева.

— Наш багаж скоро прибудет, но персонал появится только утром.

Кристиано на ходу снял пиджак и бросил его на диван. Потом подвигал плечами, разминая затекшие мышцы. Громкое мяуканье донеслось из угла гостиной. Кристиано наклонился, и толстая серая кошка вразвалку подошла к нему. Ком встал в горле Антонеллы, когда он погладил кошку, мягко разговаривая с ней, в то время как та мурлыкала и терлась о его ноги. Это была всего лишь кошка, не ребенок, и все же Антонелла представила себе, как был бы он нежен с ребенком. Кристиано взял кошку на руки и выпрямился:

— Это Скарлетт О’Хара, хозяйка дома.

— Она довольно… крупная.

Кристиано почесал кошачий подбородок.

— Да. Я же говорил тебе, что она будет покрупнее твоего Бруно.

По какой‑то причине то, что он помнил о Бруно, вызвало у нее отчаянное желание убежать куда‑нибудь…

— Которая из комнат моя? Я бы хотела лечь спать.

— Ты предпочитаешь отдельную комнату? Не желаешь делить спальню со мной? — Он опустил кошку на пол, та дернула хвостом и потрусила на кухню.

— Какой смысл, Кристиано? Ты же сказал, что не можешь дать мне то, чего я хочу.

Он подошел, обволакивая ее своим запахом. Если бы она закрыла глаза и дюжина мужчин прошла перед ней, она все равно узнала бы Кристиано по одному только запаху. Его близость возбуждала ее, заставляла тело петь. Заставляла желать его. О, как она мечтала стащить с него брюки, опрокинуть на спину и ласкать до тех пор, пока страсть не поглотит обоих. Она желала его до боли, но не имела на это права.

— Ты хочешь меня, Антонелла. Так же как и я хочу тебя. И все же ты права. — Он погладил ее по голове, отступил назад. — Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь, поэтому с моей стороны было бы несправедливо просить у тебя то, чего хочу я.

Ее горло сдавило.

— Да, несправедливо.

Кристиано стоял очень близко, но не попытался прикоснуться к ней. Взгляд его был мрачным, встревоженным. А потом он отвернулся.