Любовная капитуляция - [63]

— Красота тут ни при чем. Я придаю достаточно большое значение своему положению и незапятнанности своего имени, чтобы позволять валять его в грязи потому, что какому-то мужлану взбрело в голову порезвиться с этой… этой…

Кэтрин задохнулась, не в силах подобрать нужное слово.

— Однако, — хладнокровно парировал Мак-Адам, — именно ты объявила, что будешь изменять мне при каждой возможности. Не твои ли это слова, что все дети от нашего брака будут ублюдками? Уж не думаешь ли ты, что я позволю все, чего достиг в своей жизни, пустить на ветер и мое имя извалять в грязи?

— Итак, я должна стать верной и послушной женой, спокойно взирающей на то, как мой муж распускает перья перед любовницей.

— Дженни мне не любовница… пока что.

— Если это угроза, то берегитесь, милорд.

Донован шагнул к столу и поставил на него кубок, затем медленно подошел к невесте, которая неподвижно стояла, с вызовом встречая его взгляд: если он рассчитывает запугать ее, то тут он ошибся. Кэтрин была не из тех женщин, чью смелость так легко сломить.

— Твоя семья, твое имя, твое достоинство — вот три вещи, Кэтрин, которые тебе дороже всего.

— Да, поскольку всего остального ты и король нас лишили, оставив вещи, которые ты так небрежно назвал.

— Не заключить ли нам сделку, Кэтрин?

— Сделку! Я однажды уже надеялась заключить с тобой сделку, но в ответ получила лишь одни унижения. Почему я должна поверить тебе?

— Потому что в доме должен царить мир. И ты, и я можем быть недовольны чем-то друг в друге, но слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить этой войне продолжаться и дальше.

Кэтрин прикусила губу. Итак, они оба могут быть недовольны друг другом, сказала она себе. Следовательно, и для него этот брак может оказаться тягостным. Конечно, теперь появилась Дженни Грэй! Девушка почувствовала, что попала в ловушку: ведь в железных руках стоящего рядом с ней человека сосредоточена громадная власть. Донован осознавал свою силу и не сомневался, что сумеет обуздать Кэтрин; он сжал ее плечи и почувствовал, как она окаменела. Это его разъярило и возбудило в одно и то же время.

— Яков хочет обвенчать нас в замковой часовне. Она маленькая и красивая, тебе понравится. Завтра ты отправишься туда и займешься приготовлениями. Мэгги тебе поможет. Все будет так, как ты захочешь.

Кэтрин пыталась сохранить холодность, но его возбуждение передалось ей. Однако нельзя было сдаваться на милость победителю и превращать себя в орудие чужой беспощадной воли. Девушка ощутила дыхание грядущих в скорости дней, когда она уже будет принадлежать Доновану, который, возможно, захочет делить постель одновременно с другой женщиной.

— Очень великодушно с твоей стороны и твоего короля позволить мне самой распоряжаться нашим… торжеством. Я сделаю все, чтобы это соответствовало твоему положению и вкусам.

Кэтрин почувствовала, как его руки сжимаются на ее плечах и он поворачивает ее лицом к себе. Взгляды их встретились.

Донован наклонился, чтобы поймать ее губы, и Кэтрин издала приглушенный вскрик протеста. Но это был не карающий и не грубый поцелуй захватчика, скорее он был нежным и чувственным. Мак-Адам вновь и вновь смаковал вкус ее рта, возбуждая в девушке все большее желание, с которым она пыталась бороться; Донован тоже не мог оторваться от нее — он попал в ловушку ее чувственности и теперь с блаженством наслаждался каждой секундой близости к ней. Словно жаркая волна окатила его тело. Он уже жаждал обладать ею полностью и до конца, и его рука скользнула к бедрам Кэтрин, прижимая ее еще теснее к своему телу.

Кэтрин вся пылала, и воздвигнутые ею стены и заграждения рушились одно за другим; губы ее разомкнулись, все тело дрожало. Освободиться любой ценой!.. Она рванулась, и Донован отпустил ее: тяжело дыша, они смотрели друг на друга, внезапно ощутив свою взаимозависимость. Но больше всего на свете Донован сейчас боялся совершить непоправимое; удерживая невесту в своих объятиях, он рисковал чрезмерно поддаться чувствам. И все же он не выдержал и вновь привлек Кэтрин к себе.

— Пусти, — прошептала она.

— Нет.

— Ты не любишь меня.

— Зато хочу.

— Я никогда не полюблю тебя.

— А я и не прошу. Но через несколько дней ты будешь принадлежать мне. Я не потерплю измены, Кэтрин, позволь мне тебя предостеречь.

— А ты позволь мне еще раз тебя предупредить, что ты делаешь очень и очень серьезную ошибку.

— Тогда мне всего лишь придется заплатить за это какую-то цену. Но уж если я за что-то плачу… я это получаю.

— Будь ты проклят!

— Спокойной ночи, Кэтрин.

Он легонько поцеловал ее, развернул и мягко подтолкнул в сторону лестницы. От ярости у нее словно выросли крылья, и через несколько секунд Донован услышал, как захлопнулась дверь. Только тогда улыбка сошла с его лица. Он налил вина и медленно опустился в кресло. Сердце у него часто колотилось, а вкус поцелуя не сходил с губ, отгоняя всякую мысль о сне.

Но сон не приходил и к Кэтрин: она ходила взад-вперед по комнате, тело ее била дрожь. Впервые в жизни девушка испугалась собственного чувства, не желающего подчиняться ее разуму, и злилась на человека, который способен был пробудить его в ней одним только прикосновением.