Любовная атака - [48]

Лайза открыла было рот, чтобы ответить, но его губы остановили ее, сначала легко коснувшись ее рта, а потом прижавшись теснее.

– Не теперь, – прошептал Джек, отрываясь от Лайзы. А потом прибавил: – Не сейчас. Потом у нас будет много времени.

Масса времени, вдруг поняла Лайза. И первые же его слова убедили ее в этом – слова, которые он повторил многократно, чтобы подчеркнуть значение того, о чем говорил. Все остальное сразу же стало уже не важно, но он хотел рассказать, и Лайза слушала.

Самыми важными словами были первые три.

– Я люблю тебя, – произнес Джек. – Поверь сначала в это.

Лайза ухватилась за эти слова, как за спасительную нить, – так они были ей нужны. Все, что говорил Харрис, было совершенно невероятно и так неожиданно, что Лайзе с трудом верилось, что она не спит и слышит это наяву, ощущает прикосновение его ласковых пальцев к своей щеке, шее, запястью.

Он любит ее! Не Лотту, не рыжеволосую красотку с ребенком, столь поразительно на него похожим, – он любит ее, Лайзу!

И он уже давно сказал ей об этом. Но она не стала прослушивать последнее сообщение на магнитофоне и провела целую неделю в полном отчаянии, хотя этого вполне можно было избежать.

Но теперь он снова говорит о любви. И будет повторять до тех пор, пока она наконец не поверит и не перестанет с ним бороться, не перестанет искать во всем скрытый смысл и отрицать очевидное. Пока не признается себе, что это то, чего она хочет, о чем мечтают оба.

– Я сходил с ума всю неделю, – сказал Джек. – Сначала я решил, что ошибся и ты не разделяешь моих чувств. Подумал – пусть так, придется с этим примириться. Но не смог, Лайза, мне надо было услышать это от тебя самой, увидеть, как ты мне это скажешь. И я звонил и звонил каждый день. Потом стал соображать: может, ты собрала вещи и уехала или заболела. Черт побери! Какие только дикие вещи не приходили мне в голову!.. Наконец я уже больше не мог этого выносить. Мне необходима была ясность. Я помчался к тебе и увидел, что ты с головой ушла в работу. Господи, как мне захотелось свернуть твою хорошенькую шейку! – Харрис вздохнул и осторожно дотронулся пальцами до щеки Лайзы, нежно провел по ее шее до впадинок ключиц, и у нее перехватило дыхание от счастья. – Не пугайся, я шучу. У тебя был такой измученный вид, что мне хотелось лишь заботиться о тебе. – Его губы прижались к шее Лайзы, и он тихо продолжал между поцелуями: – Только сегодня утром я понял, что ты даже не прослушала мое сообщение. Как же ты измучила меня! Но теперь, если хочешь знать, я придумал для тебя другое наказание. – Он подвинулся, заглянул Лайзе прямо в глаза и рассмеялся. – Я положу тебя в твою маленькую уютную кроватку, малышка, и буду любить так, как никто никогда не любил. Я зацелую твои губки, стану ласкать тебя так, пока ты сама не запросишь пощады. Вот тогда-то я и узнаю, как ты на самом деле ко мне относишься. – И он снова рассмеялся – чудесным озорным смехом. – Но это будет только после того, как мы сходим на выставку.

10

Лайза вздрогнула от сладкого предвкушения, когда тонкие сильные пальцы Джека погладили ее стопу, и по всей ноге побежали мурашки.

Пальцы двинулись дальше.

Она снова вздрогнула – горячие губы коснулись ее лодыжки, и зубы легонько прихватили чувствительное местечко пониже.

Джек, сидя на краю ванны, ласкал ее.

– Ты восхитительно пахнешь, – прошептал он.

– Я все равно считаю, что ты все спланировал с самого начала, – отозвалась Лайза, не открывая глаз и упиваясь новыми ощущениями, которые дарила его рука, скользившая вверх по внутренней стороне ее бедра.

– Надеялся, а не планировал. – Джек коротко рассмеялся и губами прикоснулся к ее колену. – Ну, может, и планировал, совсем чуть-чуть.

– Рада, что ты это признаешь. – Лайза откинула назад волосы и улыбнулась.

– Ты что, собираешься пилить меня до скончания дней? – отозвался Джек, скользя губами дальше по ноге, приподнятой им из горячей воды. – Думаешь, это честно? В конце концов, ты ведь даже не удосужилась прослушать мое сообщение – могу напомнить, целую неделю, – пока я не настоял на этом. А если бы я не проявил упорство, ты бы так ничего и не знала о моих чувствах к тебе или не поверила бы – а это одно и то же.

Да, поверить в это было трудно. Даже после того, как Джек признался ей в любви, после того, как доказал тысячей и одним восхитительным способом, Лайза все равно чувствовала себя словно в сказочном сне, где все ее ощущения были обострены до предела.

– Ну, я уверена, ты все равно нашел бы способ донести до меня свое сообщение, – упрямо сказала она, даже сейчас не желая признаться, как трудно ей было поверить в происходящее. И снова вздохнула, поражаясь чуду, которое творили пальцы Джека с ее телом, казалось, уже насытившимся его ласками. Однако Харрис знал лучше, что необходимо ей, и продолжал это доказывать. – Кроме того, я думала, у тебя роман с Лоттой. Ты ведь никогда не давал мне повода считать…

– Ты просто слепа, вот и все. Я делал все, что можно, разве что с крыши не кричал, но и к этому был близок, – проворчал Харрис. – И давай оставим всю эту чушь насчет Лотты, ладно? Ну, признай за мной хоть малую толику здравого смысла. И вообще, Лотта – мировая подружка. Вот уж у кого не возникло проблем с тем, чтобы разобраться, что я к тебе чувствую. Все оставшееся время своего визита она требовала, чтобы я немедленно мчался в Лонсестон и разбирался с тобой. – Он засмеялся. – Она очень заботится о моем духовном здоровье. Во имя искусства, конечно. У Лотты-умницы всегда на первом месте весьма меркантильные соображения.