Любовь за любовь - [28]

Безмозглый осел! Ты же знаешь: как только меня признают здравым, тут же потребуют, чтоб я рассчитался сполна. Так что — я помешанный и таковым останусь для всех, кроме этой дамы.

Джереми. Теперь понятно. Значит, Истина наизнанку. Впрочем, ложь словесная приправа ко многим моим рассказам. Пришла ваша служанка, сударыня.

Входит Дженни.

Анжелика. Ты была там? Подойди поближе.

Дженни(тихо, Анжелике). Да, сударыня. Сэр Сэмпсон скоро к вам пожалует.

Валентин. Вы уходите и оставляете меня в неведении!

Анжелика. Кто, кроме безумца, станет жаловаться на неведение? Неведение и надежда — две наши земные отрады. Уверенность портит аппетит, и едва мы достигли цели и желание наше исполнилось, мы легко убеждаемся, что трудились зря. Не к чему нам ближе узнавать друг друга, ведь прелесть загадки исчезает вместе с маской. Но прежде чем уйти, скажу вам две вещи. Я умнее, чем вы думали, а вот вы — безумец, хотя сами того и не ведаете. (Уходит вместе с Дженни.)

Валентин. Загадал другому загадку — жди и себе в ответ. Поделом же мне.

Джереми. Никак, сэр, ее милость опять ушла? Надеюсь, вы хоть поняли друг друга, прежде чем расстались?

Валентин. Поймешь ее, как же! Она загадочней, чем обрывок египетского папируса или кельтский манускрипт. Ломай глаза сколько хочешь — толку не добьешься.

Джереми. А я слышал, сэр, что загадочные древнееврейские книги люди читают сзаду наперед. Может, и вы не с того конца начали?

Валентин. Так же, говорят, обстоит дело и с разными заклинаниями. Сны и голландские месяцесловы тоже надо понимать навыворот. Но тут есть свой порядок и система. Анжелика же подобна какой-нибудь медали без орла, решки или надписи, ведь равнодушие одинаково что с той стороны, что с этой. И все же она, кажется, еще не воспылала ко мне ненавистью. А посему я не оставлю ее в покое и разгадаю, хотя мой друг-сатирик Скэндл и говорит:

Все женщины как фокусника трюки:

Едва их разгадал — помрешь со скуки!

(Уходит.)

Действие пятое

Сцена первая

Комната в доме Форсайта.

Входят Анжелика и Дженни.

Анжелика. Где же сэр Сэмпсон? Ты сказала, он будет ждать меня здесь.

Дженни. Он в столовой перед большим зеркалом, сударыня, надевает парик и повязывает шейный платок.

Анжелика. Что ж, прекрасно! Коли он решил мне понравиться, значит, я ему нравлюсь. Тогда меня почти наверняка ждет удача.

Дженни. Я слышу его шаги, сударыня.

Анжелика. Оставь меня одну, и если Валентин вздумает сюда явиться или прислать кого-нибудь, помни, я занята.

Дженни уходит. Входит сэр Сэмпсон.

Сэр Сэмпсон. Сударыня, вы меня воскресили! Прекрасный пол не удостаивал меня своим приказом целую вечность — наверно с тех пор, как мне стукнуло тридцать пять.

Анжелика. Не понимаю ваших сетований, сэр Сэмпсон, это было не так уж давно.

Сэр Сэмпсон. А все же, сударыня, порядочно для мужчины, который страстно поклоняется некой чаровнице.

Анжелика. О, вы любезны, как царедворец былых времен, сэр Сэмпсон.

Сэр Сэмпсон. Нисколько, сударыня. Вы меня обижаете: я не так стар, к тому же словам моим можно верить. Кровь во мне еще не остыла, и я могу ублажить даму любым образом. И позвольте мне вам сказать: вы, женщины, рано записываете нас в старики, вот что. Послушайтесь меня: не пренебрегайте пятидесятилетними. Пятьдесят лет при здоровом теле — это, право, не так уж много!

Анжелика. Пятьдесят — это совсем не много, конечно! По мне, так это самый расцвет. Поверьте, я знаю неисправимых вертопрахов, которые премило выглядят в свои пятьдесят. Иной из них где-нибудь в ложе театра, при свечах так и вообще Цветочек — ну лет двадцать пять, не больше.

Сэр Сэмпсон. Ну, у этих-то одна видимость, черт возьми! Чтоб им провалиться, вашим светским хлыщам, я не из их числа, не того я сада дерево, что вот-вот зацветет, а само давно с корня подгнило или все еще в почках стоит, когда срок ему плодоносить. Я из долговечной породы, у нас сила от дедов. В нашей семье до пятидесяти не женились, а детей рожали до восьмидесяти. Я еще из патриархов, я тех древних семей отросток, что стояли, как дубы. Так каков будет ваш приказ, сударыня? Может, вас обидел какой-нибудь молодой висельник? Я перережу ему глотку или…

Анжелика. Нет, сэр Сэмпсон, никто не чинил мне обиды, и сейчас мне куда нужнее ваш совет, чем ваша храбрость. Сказать вам по чести, мне прискучило одиночество, я хочу замуж.

Сэр Сэмпсон. Эка жалость! (В сторону.) Кабы я пришелся ей по сердцу, прищемил бы я хвост своим голубчикам! Чертовски хороша! (Вслух.) Сударыня! Вы достойны лучшего из мужей! Ведь как будет жалко, если вы достанетесь одному из этих молодых лоботрясов, коими кишит наш город. Молодой, он разве чего стоит — конечно, очень молодой!.. Такие наперед не думают, черт возьми! Им что в брак, что пристукнуть кого — потеха, и только. А наутро в петлю собственноручно или рукой закона. Остерегайтесь, сударыня!

Анжелика. Вот я и хочу получить от вас совет, сэр Сэмпсон. У меня большое приданое, и я могу взять себе мужа по сердцу, если только подвернется какой-нибудь подходящий молодой человек, достаточно разумный и добродушный. А умника семи пядей во лбу или глупца мне не надо.

Сэр Сэмпсон.