Любовь языком иносказаний - [25]

Тамара неуверенно качнула головой и вопреки своим предыдущим высказываниям на этот счет вдруг произнесла:

— Дай-то Бог.

Глава десятая

— Только «Испахан» — важно произнесла Люда, стоя за прилавком парфюмерного отдела. — Они сирийские вообще-то, но сделаны по французской технологии.

Я посмотрела на своего спутника, он утвердительно кивнул головой.

— Берете? — вальяжно уточнила Люда и коротко направила: — В кассу.

Когда Володя отошел и мы оказались без посторонних, у Люды пропала необходимость нести свой имидж, и ее голос потеплел:

— Че не заходишь-то? — спросила меня она.

— Да подруга с мужем разводится — ответила ей я, имея в виду Тамару. — Вот пару дней у меня с дочкой жила, сейчас к матери переехали в другой район.

— А сама-то как? Че это за хлыщ с тобой?

— Да это Володя, мы учились вместе.

С Володей мы не виделись много лет и вот сейчас встретились в универмаге, он искал подарок жене. У нас с Володей всегда были хорошие отношения, и я искренне обрадовалась, увидев его, а так как на прилавках достойных товаров не было, я решила помочь ему, обратившись к Люде.

Когда Володя принес чек, Люда уже достала духи из-под прилавка, и я рассматривала красивую фиолетовую коробочку. Мы улыбчиво распрощались с Людой, и в этот момент я увидела проходившего мимо Петра Петровича. Обычно он очень радовался любой встрече со мной и расплывался в улыбке, но в этот раз, увидев меня со спутником, хмуро кивнул головой и поспешил скрыться в толпе. Володя продолжал благодарить меня за то, что я помогла ему достать подарок, начал рассказывать какую-то смешную историю, но мое настроение было уже непоправимо испорчено.

Дело в том, что Петр Петрович был другом Наиля, а кроме того, как я давно подозревала, испытывал ко мне нежные чувства. Он до сих пор был неженат, и я порой думала, что вдруг его отношение ко мне такое же трепетное, как у меня к Наилю. Возможно, зная, что такое тайная любовь, мы с Петей могли бы сблизиться, к тому же у нас было много общего. По крайней мере я не сомневаюсь, что если бы я захотела, мы с ним могли бы создать семью. Однако, упустив юношеские годы, я теперь требовала от судьбы воссоединения по настоящей любви, замужество по принципам «пора», «надо» или «лучше, чем ничего» меня не устраивало. А настоящую любовь я испытывала только к Наилю и, глядя на доброго Петра Петровича, убеждалась в том, что сердцу действительно не прикажешь. Именно поэтому я не хотела обнадеживать Петра Петровича, чтобы не причинить ему потом боль, и поэтому предпочитала выдерживать между нами дистанцию. То, что он увидел меня сегодня с Володей, наверно, расстроило его, но это только послужит ему на пользу. Чего же я боялась, так это того, что Петр Петрович, жалуясь на свою судьбу, расскажет Наилю, что видел меня в универмаге улыбающуюся, с духами в руках и с хорошо одетым мужчиной рядом. Наиль сделает единственный вывод, который напрашивается, но я не хочу, чтобы он ошибочно думал обо мне, чтобы считал, что я радуюсь жизни без него, ведь это не так! Мне плохо без него! Мне никто кроме него не нужен! Я люблю только его!

На следующий день я торопилась на работу, чтобы взглянуть в глаза Наилю, чтобы он увидел в моем взгляде прежнюю любовь и не сомневался в том, что я верна ему, даже несмотря на то, что он женат. Наиль в этот день на работу не пришел.

Выждав некоторое время, я, на правах начальницы, спросила у пребывающей в последнее время не в духе Ульяны, почему отсутствует Наиль Иванович.

— А я откуда знаю? — не совсем вежливо произнесла она, складывая какие-то бумаги в папку и не глядя на меня.

— Ну… вы же супруги, — возмущенная ответом Ульяны, я произнесла эту фразу едко.

Ульяна молчала. Весь наш отдел, обожающий мелкие склоки и колкости, прислушался.

— Мы развелись неделю назад, — вдруг выдала Ульяна.

— Как развелись?

— Молча, — зло отрезала Ульяна.

Весь отдел был в беззвучном экстазе.

Я не знала что сказать.

— А… — неуверенно начала я, — что это вы развелись-то?

— А я что, должна докладывать? — тут же отреагировала Ульяна, будто уже готовилась к подобным вопросам.

— Нет, конечно. Просто… — я не стала договаривать. — Ну вы не знаете, где Наиль Иванович, да? Может, он заболел?

— Ну я не знаю! Сказала же, что не знаю! — раздраженно воскликнула Ульяна.

— Понятно, — кивнув головой, тихо пробормотала я и, вернувшись к своим бумагам, дала понять, что разговор окончен.

Но разве я могла работать сейчас? У меня даже сердце учащенно забилось, когда я услышала, что Наиль и Ульяна развелись. Эта новость явилась для меня полной неожиданностью. Наиль… Он развелся, ему, наверно, было очень плохо, и Петр Петрович, видимо, сказал ему, что видел меня веселую, с другим мужчиной, чем сделал Наилю еще хуже. Он даже не пришел на работу… В каком же он состоянии? Что с ним? Мне было очень беспокойно. Рабочий день пролетел как во сне.

Возвращаясь домой, я вдруг поймала себя на том, что бормочу одну и ту же фразу: «Наиль, я люблю тебя».

Мои чувства настолько переполняли чашу, отведенную им, что норовили выплеснуться, мне уже было мало только думать о своей любви, мне было нужно говорить.

— Наиль, я люблю тебя, люблю, люблю, люблю, — бормотала я, идя по тротуару. Когда со мной равнялся кто-то из прохожих, я бормотала беззвучно, лишь только шевеля губами. Когда же вокруг никого не оставалось, я снова возвращала голос: — Люблю, люблю, люблю тебя!