Любовь всегда права - [46]

Но эта мысль принесла ей облегчение – как только она узнает, как относится к ней Норман, кончится мучительное ожидание, неотступно преследовавшее ее с самого утра.

Однако едва они вернулись в гостиничный номер, все планы Карлотты рухнули. Открыв дверь в гостиную, Норман сказал:

– Карлотта, мне нужно сделать несколько важных телефонных звонков. Ты, надеюсь, не станешь возражать, если я займусь этим до ужина. Давай встретимся здесь, в гостиной, без четверти девять.

Карлотта была слишком удивлена этим, чтобы что-нибудь возразить. Но когда он был уже в дверях своей комнаты, вдруг опомнилась.

– Норман, – сказала она, – мне нужно с тобой поговорить!

Тот обернулся.

– Извини, Карлотта, но у меня куча неотложных дел. Надеюсь, ты поймешь это и извинишь меня.

Дверь за ним закрылась, и Карлотта осталась одна в уставленной цветами гостиной. Она прямо почувствовала, как буквально дрожит от злости. Он бросилась в свою спальню, громко хлопнув за собой дверью. Однако легче ей от этого не стало.

Она легла и, позвав горничную, попросила принести ей таблетку аспирина и смоченный одеколоном носовой платок. У нее и правда сильно разболелась голова. Выпив таблетку, лучше она себя не почувствовала.

Когда Элси ушла, Карлотта встала и несколько раз прошлась по комнате из конца в конец. Внезапно в голову ей пришла одна мысль. Сняв платье, она переоделась в красный халатик из легкого шифона, отделанного кружевами. В нем Карлотта выглядела чрезвычайно привлекательно и соблазнительно.

Она снова припудрила нос и побрызгала духами волосы и шею. Испытывая страшное волнение от того, что она собиралась сделать, Карлотта подошла к двери, ведущей в комнату Нормана, и постучала.

Ответа не последовало. Она немного подождала, затем постучала снова. Ответа не было и на этот раз.

Она немного помедлила и с вызывающим видом резко повернула дверную ручку.

Дверь была заперта.

Глава 18

Яркое солнце бросало золотистые блики на голубые волны Средиземного моря. Линия горизонта, где небо встречалось с морем, терялась в легкой мерцающей дымке.

На горах позади Канн зеленели деревья, сады радовали глаз яркими цветами.

Карлотта лежала на балконе. От палящих лучей солнца голову ей защищал большой бело-зеленый зонт. На ней было легкое платье с большим вырезом на спине, оставлявшее руки обнаженными.

За последние несколько дней кожа ее начала постепенно приобретать едва заметный золотистый оттенок. Вид у Карлотты был не особенно счастливый. Под глазами появились круги, в уголках рта залегли морщинки.

Норман предложил, чтобы она каждый день после ленча отдыхала на балконе, и Карлотта согласилась. Она уже привыкла соглашаться со всеми его предложениями.

Хуже всего были те два часа, которые ей приходилось проводить в одиночестве в своей спальне или на балконе.

Карлотта была замужем уже неделю и успела понять, что Норман оказался вовсе не тем человеком, каким она его себе представляла.

После того вечера в Париже он держался с ней как посторонний. Три дня и ночи, которые они провели во французской столице, стали для Карлотты настоящим кошмаром.

Норман окружил себя друзьями и знакомыми, и у нее совсем не было возможности остаться с ним наедине и поговорить. Он часто устраивал вечеринки, где Карлотта была вынуждена исполнять роль хозяйки.

Они ездили на скачки, посещали театры и модные рестораны, осматривали парижские достопримечательности, однако при этом с ними всегда находились какие-то люди.

Карлотта плохо представляла себе, откуда взялись все эти новые знакомые и как они все собирались вместе. Объединяло их только одно – желание потратить деньги Нормана.

Когда Карлотта сошла с поезда, доставившего их из Парижа в Канны, она испытывала огромную моральную и физическую усталость.

Солнце светило здесь так ярко, а природа казалась настолько красивой, что у Карлотты мелькнула надежда, что поездка на Лазурный Берег может оказаться залогом ее будущего счастья.

– Я больше не могу этого выносить, – сказала она себе. – Не могу. Не могу.

Наконец ей представилась возможность высказать все это Норману.

Утром они распаковали чемоданы и после ленча поднялись обратно в номер. Там было пусто. Впервые за последние дни супруги остались одни.

– Тебе, наверное, хочется отдохнуть? – вежливо осведомился Норман.

Он был неизменно вежлив с Карлоттой, всячески подчеркивал свое внимание к ней, что ужасно ее раздражало – она чувствовала, что его отношение к ней наигранное и неискреннее.

– Норман! – ответила она ему. – Я хочу с тобой поговорить. Прошу тебя, выслушай меня, пожалуйста!

– Ну, конечно, – ответил он. – Что же ты мне хочешь сказать?

– Я вот уже несколько дней пытаюсь с тобой поговорить, – нервно начала она. – Но вокруг все время друзья, по крайней мере, вокруг тебя. Поэтому у меня просто не было возможности поговорить с тобой наедине.

– Очень жаль, – ответил Норман. – Я полагал, что тебе нравятся развлечения, которые я старался для тебя организовать. Кстати, на это ушло немало денег.

Карлотта вспыхнула.

– Норман! Ты обращаешься со мной просто ужасно!

– Вот как? – переспросил он. – Наверно, я чего-то недопонимаю. Я из кожи вон лез, чтобы наше свадебное путешествие получилось занимательным и приятным.