Любовь во время карантина - [24]
Но он может и остаться, если захочешь. Все возможно, и нет никаких обязательств.
Там строгое белое лицо, тонкая шея, там черные глаза в два пятна. Там и волосы черные, короткая стрижка чижа.
«Я хочу вас как-то называть, – говорю я заученно, в который уж раз. – Мне будет приятно».
Отвечает, только внимательно меня рассмотрев – на мне халат в японских цветах на голое тело, волосы забранные обручем, а больше нет ничего. За головой моей топорщится банановое дерево, оно может упасть, если его тронуть, но я не трогаю, а в экранном отражении вижу себя как в джунглях.
«Лени, – отвечает наконец, – нас зовут Лени».
«Как ту немку? – спрашиваю. – Она снимала кино». – Я смотрю много кино, я про кино много думаю, и получается, что всюду только его и вижу.
«Как лень, только во множественном числе», – смеется, разом ломая мраморную строгость, и трясутся черные вихры. – Лень впереди нас родилась. Так мама говорила». – Лени ставит перед собой ногу и кладет заостренный подбородок на джинсовое колено.
«Мне приятно», – говорю я.
«А ваше какое имя?»
«Любое. На ваш выбор».
«Мне не нравится».
«Почему?»
«Не люблю услужливых».
«Тогда пока?» – зная исход, спешу предупредить события я.
Но Лени не уходит от меня к другим, кнопку не жмет, чтобы перебраться к следующим участникам виртуальной лотереи, я медлю, но выражаю лицом, наверное, больше, чем надо, пусть мне и кажется, что оно застыло в неподвижности, как то густое тропическое дерево за моей спиной.
«Не надо сердиться», – говорит Лени.
«Я не сержусь. Какие глупости».
«Вы испытываете одиночество?»
«Это оно меня испытывает, – говорю я. – Вы знаете английский?»
«Нет, мы только на языке любви». – Лени наклоняет голову набок. Позади Лени кухня, там бежевый шкаф и на крючках висят черпаки.
«То есть вы не знаете разницу между “лонли” и “элоун”.
«Теперь знаем, – говорит Лени со смехом, – вас зовут Лонли».
«Элоун, – поправляю я. – У вас тоже карантин?» – И это обычный вопрос, за которым следует черт знает что.
«Вам не кажется, что все люди умерли, вообще все? – резко говорит Лени. – Если все время дома сидеть, а людей видеть только на экране, то можно вообразить, что нет никого в живых, всех пожрал вирус, а говорит только виртуальный разум, он таргетировал нас и отвечает всем нашим запросам. – Лени замирает, и этот миг я буду помнить всегда, сколько буду себя помнить. – Мы представляли себе вас, Элоун. Когда включали эту штучку, то именно вас и представляли. Спорим, что у вас под грудью большая черная родинка?» – Лени говорит без улыбки, и белизной снега сияет лицо, и дергается под ним комок горла.
Я кладу ладонь себе под грудь, вспоминая.
«Есть же ведь, правда?» – говорит Лени.
«Может быть», – говорю я.
Я не помню, есть ли у меня там, под халатом, родинка. Я уже не знаю своего тела, а когда, наговорившись, закрываю крышку компьютера, то иду чистить зубы, а потом сразу спать. Я засыпаю разом и не вижу, не чувствую ничего.
«Нам трудно выходить из дома, – говорит Лени на другой или третий день, и уже наступил вечер, потому что была работа, много ее. – Нам невозможно не смеяться, вокруг все люди ходят в трусах. Как не смеяться, если все человечество надело на лицо трусы и так ходит?»
«Без масок нельзя теперь, что же поделать?»
«Да, так положено. Особенно в цветочек, как у маленьких».
«У меня медицинская маска». – Мне почему-то хочется оправдаться.
«Она как памперс, – Лени морщится, – как целый памперс на лице, мы будто срем этим лицом прямо в памперс. Он толстый, с прокладкой, иначе некуда складывать свои миазмы. Ебаный карантин».
Я киваю – и потом много слов про карантин, про то, почему он ебаный. О чем еще говорить взаперти? Лени рассказывает про старушку из интернета, божий одуванчик, которая шла краем дороги, а какие-то добрые люди захотели ее подвезти, и все заболели и лежат теперь в больничном коридоре, бок о бок, потому что мест в палатах нет, всех ковидла призвала. Я рассказываю о стариках, на месяцы наглухо закрытых в стерильных пластиковых боксах.
«И неизвестно, что лучше», – соглашается Лени, и нам сочувствие дается, как нам дается благодать.
«Сегодня мы печем пирог, – говорит Лени через раз или три, через день или пять, вытирая полотенцем руки. – Надоела лапша».
«Это правильно».
«Это вредно. Надо есть больше овощей, а не на хлебе сидеть. А мы печем пирог со сливой. Слива плохая, кислая, есть нельзя, зато будет пирог. Вы едите пироги?»
«Я есть». – Ошибаюсь, мне смешно.
«И мы есть, – тоже смеется Лени. – Вместе будем. Хотите?»
«Есть». – Ставлю на стол тарелку и, показывая, наклоняю крышку компьютера: там рыба и немного овощей.
«Фу! Жареная. Чаду-то сколько, – морщит нос Лени. – Теперь все провоняет». – Лени оттягивает на груди кофту, она темно-синяя.
«Зато у вас душисто». – Шумно вдыхаю; там пахнет пирогом. Сладкий запах, как на праздник.
Лени жует и говорит, что пирог получился гадкий, пропекся плохо, тесто липнет к зубам. Лени открывает рот и проводит алым языком по белым зубам. Я тянусь к Лени. Я есть. Наверное, это уже сон, – потому что я помню, как попадаю вовнутрь, как прикасаюсь к Лени, я вижу, как Лени дышит, лежа с закрытыми глазами, как из центра родинки на тонкой белой шее пророс черный волос. Я трогаю волос, Лени вздыхает, а потом я иду чинить кухонный кран, потому что он у Лени вечно капает и мешает. И так целую вечность.
«…и просто богиня» – парадигма историй писателя и журналиста Константина Кропоткина, в которых он живописует судьбы женщин, тех, что встречались ему на протяжении многих лет в разных уголках планеты. Эти женщины – его подруги, соседки, учителя, одноклассницы и однокурсницы, сотрудницы и начальницы. Они чьи-то матери, жены, любовницы, сестры, дочери. Одни невероятно привлекательны, другие откровенно некрасивы. Одинокие и замужние, имеющие одного или нескольких любовников. Знакомые или случайно встреченные однажды.
Не рекомендуется малым детям. Подросткам употреблять только под наблюдением взрослых. Не принимать все вышеописанное всерьез, также как и все, что еще будет описано.
Учебное пособие включает в себя введение к курсу, практикум с методическими указаниями, списки художественных текстов, учебной и исследовательской литературы, а также хрестоматию историко-литературных материалов и научных работ, необходимых для подготовки практических занятий. Основные задачи пособия – представить картину развития литературы эпохи рубежа XIX—XX веков, структурировать материал курса, акцентировать внимание на проблемных темах, на необходимой учебной и научной литературе, развить навыки филологического анализа.Для студентов гуманитарных специальностей, аспирантов, преподавателей вузов.
После десятилетнего шатания по Европе в Москву, к друзьям Илье и Кириллу возвращается Марк, вечно молодой кокетливый мужчина, с которым они делили квартиру в конце 1990-х. Так заканчивается спокойная жизнь этой обыкновенной пары. Криминальное продолжение высокодуховного интернет-хита «Содом и умора».
Курс лекций посвящен творчеству Франца Кафки в контексте культуры и литературы ХХ века. В книге очерчены контуры кафкианского художественного мира, представлены различные варианты интерпретаций новеллы «Превращение» и романов «Америка», «Процесс», «Замок». Отдельная часть посвящена восприятию наследия писателя в русской культуре и судьбе публикации его произведений в СССР. В книге впервые на русском языке опубликована новелла Карла Бранда «Обратное превращение Грегора Замзы» (1916).
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.