Любовь вернулась - [2]

В темноте ночи глаза девушки мерцали в отсветах окон.

— Талберт, дорогой, — проговорила она, заглядывая ему в лицо, — этот вечер и ты… Ты волнуешь меня… Твой взгляд… Я тебе нравлюсь?

От предчувствия каких-то событий его голос вдруг стал сиплым и глухим.

— Да, Шарон. Ты очень мне нравишься. — Он нежно коснулся ее волос. Пальцем провел по овалу лица. — Только порой ты мне кажешься недотрогой.

Девушка тихо, загадочно засмеялась. Все, что произошло дальше, ошеломило Талберта.

Шарон, взяв его за руку, увлекла к столу и заставила присесть на край. Поставила опустевшие бокалы и пальцем, словно изучая изгибы, провела по губам спутника. Обвив его шею руками, плотно прижалась к нему всем телом и прильнула долгим поцелуем к его губам. Затем, расстегнув сорочку, она запустила пальцы в короткие, вьющиеся волосы на его груди и обожгла влажными губами соски.

Талберту казалось, что стук его сердца, отдававшийся в ушах грохотом молота, слышен во всем доме.

Из них двоих, подумал он, первым номером явно была Шарон. Инициатива принадлежала ей.

Осыпав его грудь, шею, лицо поцелуями, она вновь прильнула ко рту. Ее язык настойчиво и умело ласкал его губы, проникал в глубь рта.

Его руки тем временем вели любовную игру, лаская шею, спину, грудь с отвердевшими сосками. Когда он проник меж подрагивающих бедер и, коснувшись заветного места, начал поглаживаниями ласкать ее там, она, ему показалось, окончательно потеряла голову. Тело ее задрожало и стало выгибаться, следуя его движениям. Она глухо всхлипнула, ее горячий язык коснулся его уха, и, прерывисто дыша, Шарон прошептала:

— Талберт, я хочу тебя. Я очень хочу. Возьми меня, пожалуйста, побыстрее.

Все дальнейшие движения она проделала в ускоренном темпе.

Руки девушки опустились вниз, и она, убедившись, что джинсы сильно бугрятся в нужном месте, уже расстегивала на нем ремень и пояс. Отстранившись на мгновение, она сбросила трусики, села на стол и потянула к себе Талберта. Откинувшись одной рукой на локоть, обвив другой его сильную шею и скрестив на спине мужчины ноги, она стала со стоном помогать в его неистовом натиске.

Поток страсти властно захватил обоих. До Оксли едва доходил смысл слов, которые шептал он и которые, задыхаясь, шептала она. Это были слова нежности, страсти и любви — от них движения убыстряются, а сама действительность, с опасениями и заботами, уходит куда-то далеко, на задний план. Он слышал только ее мольбу: «еще», «еще», «еще»… и откликался на нее. Наконец, почувствовав одновременный свой и его завершающий аккорд, она издала громкий вопль.

Минут через двадцать-тридцать они вернулись в компанию веселящихся, которая даже не заметила их отсутствия. С той вечеринки Шарон и Талберт были неразлучны. Некоторое время они даже жили вместе, снимая квартиру неподалеку от университета. Всякий раз, расставаясь с ним, девушка говорила, что лучше его для нее нет во всем белом свете.

Оксли вспомнил, как, получив место в одной из компаний Окленда, он рвался к ней в Беркли каждую свободную минуту, чтобы вместе провести время. Затем в его жизни наступил период, когда они встречались реже. Это произошло после истории с косметическими салонами Берта Хьюстона. В то время он пришел к идее, которая впоследствии трансформировалась в создание инвестиционной компании «Удача».

Оксли скривился, вспомнив последнюю встречу с Шарон. Как-то примчавшись к ней из Окленда, он с энтузиазмом стал рассказывать о том, что, делая людям добро, можно заработать приличные деньги. Тут же он сделал Шарон предложение. Внимательно выслушав его, она с нежностью сказала, что подумает, и отвела Тала в спальню. Ночь они провели бурно, как обычно после долгой разлуки.

Наутро, за кофе, она вернулась к его предложению о замужестве.

— Видишь ли, дорогой Талберт. — Ее слова он запомнил на всю жизнь. — Добром, может быть, и можно заработать деньги, но их не будет столько, сколько нужно мне. А мне нужно очень много. — Ее голос звучал ровно, бесстрастно, сама она выглядела так спокойно, как будто никогда не было их бурных встреч, совместной многомесячной жизни и этой ночи.

— Я выйду замуж только за очень богатого человека, — она налила чашечку кофе и поставила ее перед Талбертом. — Такой человек есть. Это наш общий знакомый по университету Тимоти Максвел. Сын Лори Максвела, мультимиллионера и короля скобяных изделий Калифорнии. Его сынок не так хорош в постели, как ты, — она внимательно, как всегда, почти не мигая, смотрела в его глаза, — но зато у него уже сейчас очень много денег и он просит моей руки. С тобой же, милый Тал, мы можем по-прежнему поддерживать сексуальные отношения, конечно, не афишируя их. Ты согласен?

Талберт встал и, не ответив и не попрощавшись, вышел.

Сейчас, сидя в беседке, он вспомнил, что в тот момент был ошарашен и потрясен не меньше, чем в их первую встречу.

Припоминая все подробности после стольких лет, он понял, как сильно переживал разрыв.

Только увлечение идеей, трудная многочасовая ежедневная работа позволили ему более или менее спокойно выйти из кризиса. Ведь он действительно любил Шарон. Любил настолько, что ни одна женщина, а их было в его жизни предостаточно на протяжении этих почти десяти лет, никогда не волновала его так, как она.