Любовь в Золотом веке. Удивительные истории любви русских поэтов. Радости и переживания, испытания и трагедии… - [26]

А как я некоторым образом должен ей дать отчет, почему мои творения не приняты на театр, то я думаю, ваше превосходительство, дозволите милостиво припечатать мне сие письмо при моих сочинениях, что же касается до билета для входу в театр, то я, видя мою невинность и почитая ваше превосходительство, за излишнее признаю утруждать вас о нем моею просьбою и оставляю на соизволение проницательному и просвещенному разуму вашего превосходительства или подтвердить свое подписание, или подтвердить над ним Казачиев приговор. Я ж с моею преданностию имею честь пребыть милостивого государя вашего превосходительства всепокорнейший и преданный слуга Иван Крылов».

Этими словами Крылов подводит черту под своей театральной карьерой. У кого искать ему пристанища, пропитания и защиты? Конечно, у «четвертой власти» — в приюте для молодых и дерзких служителей свободы слова — в журналистике.

7

Впервые Крылов опубликовал короткую «Епиграмму» (именно так было озаглавлено это произведение) в декабрьском номере журнала «Лекарство от скуки и забот» за 1786 год. Издателем журнала был некий Федор Туманский. За что критиковал своих читателей юный сатирик?

Ты здравым хвалишься умом везде бесстыдно,

Но здравого ума в делах твоих не видно.

Или беспутно ты являешься надмен,

Или некстати подл и слишком унижен;

На свете редкие ты вещи презираешь,

Тогда как к мелочным почтителен бываешь.

И так далее…

Едва ли кто-то назовет эту «Епиграмму» остроумной, скорее она занудно-морализаторская, но не будем слишком строги к юному автору! Как бы там ни было, а Крылов при случае публиковал в газетах рецензии на спектакли и заводил знакомства.

В 1788–1789 годах начинает сотрудничать с Иваном Гера симовичем Рахманиновым (композитор Сергей Рахманинов — его потомок), издателем журнала «Утренние часы». Здесь выходят первые басни: «Стыдливый Игрок», «Судьба Игроков», «Павлин и Соловей», «Недовольный гостьми стихотворец» и сатирические очерки «Роднябар», «Письмо Смиреннолюбова», «Модные торговки».

В 1789 году И.А. Крылов с И.Г. Рахманиновым задумывают целый издательский проект — журнал под названием «Почта ду́хов». (Возможно, автор вдохновлялся журналом «Адская почта», того самого Федора Эмина, о котором так язвительно отзывался в свое время его отец).

Романы в письмах были очень модны в конце XVIII — начале XIX века, потому что позволяли создать на страницах «многоголоси», вести повествование одновременно и «изнутри» — голосами самих героев — и с разных точек зрения. Из писем состоял знаменитый роман Сэмюеля Ричардсона с длинным названием «Кларисса, или История молодой леди, заключающая в себе важнейшие вопросы частной жизни и показывающая, в особенности, бедствия, которые могут явиться следствием неправильного поведения как родителей, так и детей в отношении к браку», и его же не менее популярный «Памела, или Вознагражденная добродетель» и «История сэра Чарльза Грандисона». Переписка составляла содержание «Юлии, или Новой Элоизы» Жан-Жака Руссо и большей части «Страданий юного Вертера» Иоганна Вольфганга Гёте. И, наконец, не забудем еще один роман в письмах «Опасные связи» Пьера Амбруаза Франсуа Шодерло де Лакло («последний отравленный цветок XVIII века», как называли его).

Из всего этого списка «Почте ду́хов» более всего напоминает именно «Опасные связи». Если не по сюжету, то по остроумию и обличительному пафосу. Но если героев Шодерло де Лакло можно назвать «одержимыми злыми ду́хами» разве что в переносном смысле, то герои Крылова — самые настоящие ду́хи и есть — гномы, сильфы, демоны, философовы-язычемкры. Они спускаются на землю по своим нуждам (например, купить модных нарядов по приказанию Персефоны) и рассказывают в письмах о том, что удивительного они увидели. А больше всего их удивляют, разумеется, чудачества людей, их слабости и мелкие грешки, а то и большие подлости. Такой прием «отстранения» — описания повседневной жизни наблюдателем извне, для которого все, что он видит, — удивительно и непонятно, позволяет Крылову вдоволь поиздеваться над светскими условностями, над развращенностью, лживостью, корыстолюбием и другими человеческими грехами. Но так как наша книга посвящена историям любви, давайте, прежде всего, узнаем, что думает о любви 20-летний сатирик.

Нельзя сказать, чтобы он относился к ней с большим пиететом. Вот гном Зор узнает от молодого вертопраха Припрыжкина, что тот почитает себя баловнем судьбы: «…я сыскал цуг лучших аглицских лошадей, прекрасную танцовщицу и невесту; а что еще более, так мне обещали прислать чрез несколько дней маленького прекрасного мопса; вот желания, которые давно уже занимали мое сердце! Представь, не благополучный ли я человек, когда буду видеть вокруг себя столько любезных вещей! Я умру от восхищения! — Прекрасный мопс! — Невеста! — Цуг лошадей! — Танцовщица! — О! я только между ими стану разделять свое сердце!». О невесте Припрыжкин знает только, что у нее тридцать тысяч дохода, и поэтому влюблен без памяти.

Наконец Припрыжкин встретил свою суженую и не был разочарован: «Невеста и жених, в первый раз увидевшись, через десять минут сделались так коротки, как будто были уже десять лет обвенчаны. Ему позволяли некоторые вольности жениха, но я приметил, что не один он пользовался таким правом. Неотказа (так называлась молодая невеста) была так благосклонна ко всем мужчинам, что, казалось, будто она за всех за них выходит замуж. Со своей стороны, и Припрыжкин ей не уступал; он всякую женщину почитал своею невестою, и всякая женщина была так к нему снисходительна, что почитала его своим женихом или еще и более».