Любовь в зеркалах - [4]

— Я хотел бы навсегда остаться с тобой здесь, — однажды сказала она.

— Здесь? В Кахрейне?

— Там, в зеркалах.

8

На пятый день их попросили дать интервью самому знаменитому телеведущему Кахрейна, очаровательному крепышу в европейском костюме (от Версаче), увешенному золотыми побрякушками и беспрестанно поправлявшему на руке часы «Лонжин», подаренные ему, как было сказано в начале интервью, самим монархом, да продлит Аллах до бесконечности жизнь его и его потомства. В гостиной стрекотали сразу три камеры, десяток ассистентов сновали там и сям, но вопросы были заурядные, на уровне: «Что вам нравится больше всего в Кахрейне?»

— В Кахрейне нам больше всего нравятся ночные прогулки на дельталете и дабиз, — сказал Тихон.

— Приятно узнать, что у меня с вами одинаковые вкусы, — сказал крепыш. — Мне тоже нравятся красивые женщины и дабиз. О дабиз! О дабиз!

Когда телевизионщики ушли, двое счастливцев зеркального рая немедленно разоблачились и воцарились в своем персональном бассейне, где до самого вечера не утихал их любовный пир.

Да, единственное, на что они позволяли себе отвлечься от безумных соитий, — полеты в ночном небе над морем. Крыло птеродактиля из прочнейшей бирюзовой ткани, распираемое дюралевым каркасом, три колесика, два легоньких моторчика с пропеллерами, мотоциклетные сиденья с самолетными застежками, четыре штыря — опоры для ног — и ничего больше не надобно для воспарения под луною в вольные небеса. Надевали очки, чтоб глаза не слезились. Пристегивались. Лира обхватывала Тихона сзади… Короткий разбег по фосфоресцирующей бетонке навстречу волнам, отрыв от земли — и они оказывались одни между небом и водами. Шестьдесят минут было в запасе, чтобы блаженствовать под звездами, созерцая вдали ртутно-вздрагивающее сияние Амкана, столицы Кахрейна. Под ними мерно дышала, как зверюга, морская гладь. Извивы таинственного свечения пронизывали ее плоть, тускло загорались и умирали желтовато-алые протуберанцы.

Лира сначала ласкала грудь и живот Тихона рукой, затем отстегивалась, он переносил ее к себе на колени, и она насаживалась на его разгоряченный, жаждущий конвульсивных содроганий конек. Губы в губы, плоть в плоть. В те непостижимые мгновения, когда оба приходили в неистовство, молниеподобные плети-ветви в лоне ночных вод разгорались столь ярко, как будто стихия тоже была участницей любовного опьянения четы белокурых небожителей.

В одно из таких блаженных единений неуправляемый дельталет начал заваливаться на крыло, соскальзывать вниз, как бы притягиваемый непомерной гравитационной массой: водяное божество желало заполучить их навсегда в свои объятия. Метрах в пятнадцати-двадцати от его хищных щупалец Тихон чудом сумел выправить дельталет. С той ночи он больше не позволял Лире быть небесной наездницей, пришпоривающей конька, ибо смерть, даже в любовных объятиях, хоть и сладостна, но мгновенна, а впереди перед ними расстилалась, как Персидский залив, бесконечная жизнь.

10

Ни на восьмой, ни на девятый день Аббас не прилетел из Австралии. Оказывается, попал в автомобильную аварию, сломал бедро, получил сотрясение мозга и вряд ли сможет повидаться со своими молодыми друзьями в этот их приезд в Кахрейн.

— Господин Аббас, я готов прилететь к вам в Сидней за авансом, — нетерпеливо сказал Тихон. Чуял он нюхом: что-то в сделке разлаживается.

— Мой молодой друг, не будем шагать через ступеньку, — слабо улыбнулся с экрана распластанный на больничной кровати. — Отложим наш проект до моего выздоровления. Осенью прилечу в Москву, где мы все окончательно обсудим. Не волнуйтесь. Моя репутация безукоризненна, вы это знаете. В понедельник мои люди сопроводят вас в аэропорт. А пока — наслаждайтесь. Прогуляйтесь к горным водопадам, наведайтесь в подземное городище Кардиб, там целые улицы вырублены в скалах. Рад, что вам пришелся по вкусу дабиз. Мои биологи открыли чудодейственные свойства икры совсем недавно, но через год-другой дабиз завоюет весь мир. Вы согласны с моим предсказанием?

— Согласен, господин Аббас Юсиф Харбали, — угрюмо сказал Тихон. — Но до получения аванса лодчонка из Мурманска не выйдет. Извините.

…Когда они отправились после трапезы прогуляться в сад, исходивший ароматом неисчислимого множества роз, Лира спросила:

— Ты уверен, что Аббас не обманет?

— В бизнесе всякое случается, — в задумчивости отвечал Тихон. — Кидалы водятся и среди мультимиллионеров…

— Тогда зачем он зазвал нас сюда? Один дворец обходится не меньше чем тысяча долларов. Это за вечероночеутродень. Плюс прочие расходы. Тебе не кажется, что он подозрительно быстро согласился на покупку престарелой лодки за такую бешеную цену?

— Милая, что ты сечешь в ценах и субмаринах? — улыбнулся Тихон, и на душе у него вдруг прояснело. — Им же денежки девать некуда, придуркам нефтяным. С жиру бесятся.

— Но если они придурки, то почему утопают в роскоши и плодятся, а мы, умники-разумники, довели массу народа до нищеты и вымираем?

Тихон взглянул на нее сперва оторопело, затем расхохотался:

— Вот пусть он сам об этом и думает — бывший великий, бывший русский, бывший народ. А я куплю через месячишко яхту за полтора-два лимона и поплыву вокруг света. С тобой, моя ненаглядная защитница обнищавших соплеменников. И с трюмом, полным дабиз.