Любовь в XXI веке - [3]

- Не надо, ну пожалуйста!

Рука Гарри опустилась.

- В таком случае после кино?

Это была лазейка, и она тотчас устремилась в нее.

- После кино, - согласилась она.

- Я знаю местечко на холмах. О'кей?

- О'кей, - услышала она свой испуганный голос.

Арабелла вздрогнула и поправила сдвинутые фары. Она тщетно пыталась следить за действием фильма. Мысли ее уплывали на холмы, и она старалась придумать хоть какой-нибудь предлог, любую отговорку, которая выручила бы ее. Но так ничего и не придумала, и, когда фильм закончился, она вслед за Гарри выехала с площадки и покатила рядом с ним по Асфальтовому бульвару. Когда он свернул на проселочную дорогу, Арабелла покорно последовала за ним.

На холмах, милях в семи от бульвара, дорога эта шла вдоль местной резервации нудистов. Сквозь изгородь между деревьями мелькали огни редких коттеджей. На дороге нудистов не было, но Арабеллу все равно передернуло. Когда-то она немного симпатизировала им, но после встречи с мистером Карбюратором она и думать не могла о них без отвращения. По ее мнению, Большой Джим обошелся с ними гораздо лучше, чем они того заслуживали. Затем она предположила, что у него свой расчет - в один прекрасный день некоторые из них раскаются и попросят прощения за свои грехи. Странно, однако, что никто из них до сих пор этого не сделал.

Гарри Четырехколесный молчал, но Арабелла чувствовала, что он тоже испытывает отвращение к нудистам, и, хотя она знала, что это происходит по другой причине, она вдруг подумала о нем с теплотой. Может быть, он совсем не такой наглый, каким показался вначале. Можег быть, где-то в глубине души он тоже чувствует себя сбитым с толку нормами поведения, определяющими их существование, - нормами, которые при одних обстоятельствах значат одно, а при других - совсем другое. Может, он...

Миновав резервацию и проехав еще около мили, Гарри свернул на узкую дорогу, что вилась среди дубов, и кленов, и выехал на лужайку. Она робко ехала следом и, когда он затормозил у большого дуба, остановилась рядом. И тут же пожалела об этом, почувствовав, как его рука дотронулась до ее колеса и снова стала неотступно подползать к фарам. На этот раз в голосе ее послышалась боль.

- Не надо!

- Что значит не надо? - сказал Гарри, и она почувствовала, как сильно он прижался к ней своим шасси, как его пальцы нашли и обхватили фары. Каким-то образом ей удалось выехать из его объятий и отыскать дорогу, которая привела их на поляну, но в следующее мгновенье он был уже рядом и прижимал ее к канаве.

- Ну, пожалуйста! - закричала она, но он, не обращая на это внимания, придвигался все ближе. Крылья их соприкоснулись, и она инстинктивно рванулась в сторону. Переднее правое колесо ее потеряло дорогу - и она почувствовала, что опрокидывается. Шляпка-шлем слетела с головы, ударилась о камень и отскочила в кусты. Правое переднее крыло смялось от удара о дерево. Колеса Гарри бешено закрутились, и через минуту темнота поглотила красные точки его стопсигналов.

Древесные лягушки, кузнечики и сверчки выводили свою песню, а издалека, с Асфальтового бульвара, доносился шум оживленного движения. Слышался и еще один звук - рыдания Арабеллы. Но вот боль притупилась, рана стала затягиваться, и рыдания утихли.

Впрочем, Арабелла знала, что рана никогда не затянется до конца. Как и рана, нанесенная мистером Карбюратором. Девушка отыскала шляпку-шлем и выбралась на дорогу. На шляпке появилась вмятина, а бирюзовая блестящая поверхность ее была поцарапана. Маленькая слезинка скатилась по щеке Арабеллы, когда она надевала шлем.

Но шляпка - это еще полбеды. А помятое правое крыло? Что же делать? Она не может появиться утром на службе в таком растерзанном виде. Кто-нибудь обязательно донесет на нее Большому Джиму, и тот узнает, что все эти годы у нее был лишь один автомобиль и что она втайне пренебрегала его совершенно ясным указанием иметь по крайней мере два. А вдруг он отберет у нее права и сошлет в резервацию к нудистам? Она не думала, что незначительный проступок повлечет за собой такую строгую кару, но приходилось учитывать и это. При одной лишь мысли о подобных последствиях ее переполнило чувство стыда.

Кроме Большого Джима, есть еще родители. Что сказать им? Она представила себе их лица, когда она утром выедет к завтраку. Она слышала их голоса:

- Уже разбила! - скажет папа.

- За свою жизнь я сносила сотни платьев-автомобилей, скажет мама, - но ни одного из них даже не поцарапала, а ты выехала из дому всего на минуту и разбила его!

Арабелла вздрогнула. Наверное, ей не вынести всего этого. Надо починить платье сейчас же, ночью. Но где? Вдруг она вспомнила табличку, которую заметила в витрине салона сегодня вечером. Занятая платьем, она чудом запомнила эту табличку, на которой было написано: "Круглосуточное обслуживание".

Она поехала обратно в город, прямо к салону "Большой Джим". Витрины его зияли чернотой, а дверь была наглухо заперта. С досады у Арабеллы засосало под ложечкой. Может, она ошиблась? Но она могла поклясться, что там было написано: "Круглосуточное обслуживание".

Она подъехала к витрине и прочитала табличку снова. Все верно, обслуживание круглосуточное, но ниже маленькими буквами было написано: "После шести часов вечера обращаться рядом, в магазин подержанных автоплатьев".