— В свадебной командировке, — засмеялась Надя.
— Я рад за нас, Надя, — совершенно серьезно сказал Саша. — Ты просто не представляешь, как я рад.
— Я тоже.
Она наклонилась и поцеловала его.
В их окнах отражался Лувр. На полу валялась карта Парижа, которую так старательно склеивала скотчем Даша Гребнева. Наконец-то она ее пристроила. Мать хотя и обещала взять карту с собой, в последний момент заявила:
— Я не поеду этой осенью в Париж. Пусть едут другие.
И другие поехали.
— Надя, я очень хочу познакомиться с твоим Николкой, — сказал Саша. — Мне почему-то кажется, что мы с ним понравимся друг другу.
— Уверена. Ведь мы с твоим Игорем, кажется, понравились другу друг?
— Он тебе так благодарен, Надя.
— За спонсора?
— И за твою любовь к его неприкаянному отцу, — сказал Саша, обнимая Надю и теснее прижимая к себе.
— Ах, ах, какие мы несчастные, — передразнила Надя его интонацию. — А ты знаешь… ты меня удивил, — призналась она.
— Чем же? То есть я понимаю, что на самом деле я человек удивительный, каких поискать, — улыбнулся Саша. — Но что удивило тебя сильнее всего?
— Сказать правду? Да?
— Сказать! — потребовал Саша.
— Что ты нисколько не ошибся в размере и купил мне обручальное кольцо точь-в-точь, какое нужно. — Она приподнялась у него на груди и повертела перед носом правой рукой.
Он засмеялся и снова прижал ее к себе.
— Получив бумагу о разводе, я сразу поехал в ювелирный. И сказал продавщице, что у меня прелестная маленькая жена. — Он вздохнул. — Ты знаешь, она почему-то поверила. И дала мне это кольцо…
В Лувре давно погасли огни, а Саша и Надя все еще не спали. Да и как они могли уснуть в медовую неделю в Париже?
