Любовь в наследство - [28]

Рядом раздался шорох шагов по траве — кто-то шел за ней. Повернувшись, Джулия увидела высокую фигуру того, о ком она только что думала, — резкий силуэт в снопе света, падавшего из открытой двери дома.

— Привет, — сказала она беззаботно. — Как вам удалось вырваться от своих ярых поклонниц?

Он равнодушно пожал плечами.

— От такого рода обожания очень быстро устаешь.

— В самом деле? А мне показалось, что вы упиваетесь им.

— Это был лишь мой вклад в развлечение ваших гостей, — небрежно возразил он. — Я только делал то, что они хотели.

— Лицемер! — Слово выскользнуло так быстро, что Джулия не успела его задержать.

— Так же как и вы… лицемер. Но какое это имеет значение, если вы прекрасно провели время.

— Вы осмеливаетесь читать мне нотацию? — холодно спросила она, сжав кулаки.

— Я не могу себе этого позволить, — спокойно ответил он.

— Но вы считаете, что я вела себя возмутительно? — упорствовала Джулия, горя желанием услышать, что он на самом деле о ней думает. — Ну же, давайте, скажите это!

— Я не зашел бы так далеко. — Арман был все так же спокоен. — Но поскольку вы — внучка моего хозяина, я должен уважать вас, и мне не нравится видеть, как вы выставляете себя напоказ перед этими бездельниками.

— Вы невыносимы! — выпалила она, задетая его холодным тоном. — Выставлять себя напоказ, ну и ну! А что тогда делали вы, если не рисовались, щеголяя своим мужским обаянием, в самой отвратительной манере перед этими девицами… — У нее перехватило дыхание, когда она подумала, что просто ревнует.

Не обращая внимания на ее насмешки, он тихо сказал:

— Я пел для вас, как вы просили. Мои песни были о днях рыцарства, когда мужчины носили на шлемах знаки благосклонности прекрасных дам, к которым относились с почтением, а женщины дорожили своей чистотой.

— Должно быть, им было ужасно скучно, — возразила Джулия. — Нет ничего веселого в том, что тебя возводят на пьедестал.

— Возможно, нет, — согласился Арман, — веселье имеет первостепенное значение. — Его тон вновь стал саркастическим. — Надеюсь, вы прекрасно провели время, мадемуазель. Хотя вы, кажется, сбежали от всего этого.

— Я вышла подышать свежим воздухом, — надменно ответила она. — А вы зачем пришли? — Джулия напряженно ждала ответа, надеясь услышать, что он заметил ее отсутствие и отправился на поиски.

Внезапно послышался скрип ободов. Тяжелая повозка неспешно тащилась в Мас.

— Я вышел посмотреть, не подъехали ли танцоры, — пояснил он. — Они должны скоро появиться.

Разочарованная, Джулия отвернулась и сказала:

— Тогда я лучше пойду в дом.

— Боюсь показаться любопытным, но… — остановил ее Арман, — ваш дедушка видел вас в этом наряде?

Девушка повернулась и прямо посмотрела ему в лицо.

— А что вам до… — высокомерно начала она, затем, вспомнив, что он может выдать ее, по-детски взмолилась: — Арман, но вы же не скажете ему?

— Значит, не видел, — усмехнулся он. — Но не беспокойтесь, я не ябеда. Я даже рад, что он в полном неведении. Узнай он, что вы появились перед гостями в таком виде, он бы очень сильно огорчился.

За соснами показалась повозка, и Арман пошел приветствовать прибывших. Джулия услышала, как он радостно спросил:

— Это ты, Женевьева?

Труппа продемонстрировала публике, совершенно обессиленной плясками и с наслаждением отдыхавшей и наблюдавшей, местные народные танцы. Девушки были в длинных юбках в горошек и черных бархатных корсажах поверх белых батистовых блузок. На головах у них красовались черные бархатные чепцы с белыми оборками. Мужчины почти все были одеты так же, как Арман. Лучше всех выглядела Женевьева — прекрасная, женственная и скромная. Она танцевала грациозно и с огоньком, и Джулия заметила, что Арман не сводит с цыганки восхищенных глаз. На рыжую девушку, которая уселась рядом с ним, он не обращал никакого внимания, и она, раздосадованная, повернулась к Поставу Ламону и шепотом спросила:

— А как бы я смотрелась в крестьянской юбке и чепце?

— Так себе, — нахально заявил он. — Волосы и особенно ноги — это все, чем ты можешь гордиться.

Она резко отодвинулась от него, бросив на цыганку мрачный взгляд. Представление закончилось, танцоры отправились в столовую подкрепиться, и Арман пошел с ними под руку с Женевьевой. Джулия наблюдала за их уходом с презрением в глазах. Хоть Женевьева и производит впечатление скромницы, Джулия не думала, что Арман слишком трепетно относится к ее целомудрию. Их отношения определенно носили более интимный характер. Этот gardien, оказывается, совершенно бесстыден: прошлой ночью Дениза, этой — цыганка.

Ги поставил новую пластинку, и они с сестрой показали пародию на танец французских апашей. Он энергично швырял свою миниатюрную сестру по всей комнате, и вскоре остальные гости с большим удовольствием начали ему подражать. По гостиной закружились визжащие девицы с взъерошенными волосами. Их одежда была наполовину сорвана не в меру увлеченными юношами. Джулия сбежала в свою комнату — ее врожденная скромность была оскорблена оргией, начавшейся внизу. На кровати лежало брошенное зеленое платье из шелка. Когда Джулия посмотрела на него, ей в голову внезапно пришла идея. Так же импульсивно она переоделась во второй раз, решив, что ее прощание с гостями должно быть таким достойным, как того хотел Жиль Боссэ. Она ни на секунду не допускала, что ее поступок был продиктован критикой Армана, но в душе все же оставалась надежда, что он увидит ее в этом платье и одобрит.