Любовь в мегабайтах - [51]

Владимир Станисласович умер ночью, от сердечного приступа, утром его обнаружила горничная. Я плакала, узнав о его смерти, ругала Станисласа, почему он не нанял сиделку? Станислас сказал, что отец от сиделки отказался, сказал, что хочет побыть один. Усыпальница Хадраш вновь огласилась плачем, скорбные лица родственников, словно спрашивали друг друга «что же это за напасть?». Барбара слегла, Станислас был мрачнее тучи, сокрушался, что не успел поговорить с отцом, не испросил прощения. На поминках выпил одну рюмку, извинился перед родными и уехал.

Из роддома меня забирали Станислас, Варвара Станисласовна, моя тетка Анастасия, Галина и Василий. Станислас и Василий держали огромные букеты цветов для врачей и сестричек. Мужчины были преисполнены важности. Станислас — отец! Варвара Станисласовна, в черной английской шляпке, переговаривалась с Анастасией, делились планами на будущее их внука. Любопытный персонал вываливался из окон родильного дома, посмотреть, как Хадраш-младший будет встречать Хадраш-юниора.

Меня разбирал смех, когда Галина, помогавшая мне собраться, рассказывала, что Станислас нарушил свое обещание в день, когда родился наш сын и напился до положения риз вместе с Василием. «Калаша» и бочкою не свалишь, а захмелевший Станислас икал и плакал, то ли от счастья, то ли от пережитого страха, то ли от беспокойства за будущее. Василию жаловался, что я такая упрямая и от растерянности не знал, то ли драть меня как сидорову козу, то ли смириться и стать подкаблучником.

— А что спорить, ручки сложил, плыви по течению, Сашка умная, сама все решит! — потом опомнится, и крыть. — Нарешала! Чуть сама не убилась и ребенка не угробила, говорил ей, сиди дома! Куда лезешь с пузом? Запру, из дома носа не высунет!

Настал момент, когда старшая медсестра вынесла упакованного в расшитый атласный конверт Хадраш-юниора. Раздались аплодисменты. За ними вышли мы с Галиной, сияющие улыбками. Станислас, под одобрительный гул присутствующих, сунул мне в руки букет, и, крепко обняв, сминая нежные цветки, поцеловал.

— Ура, ура, ура! — крикнул, поддержанный зеваками басок Василия.

Станислас, воодушевленный болельщиками, снова крепко поцеловал меня.

— Хватит уж целоваться, родители! Папаша, ребеночка забирайте, — сказала старшая сестра, вложив конверт с малышом в руки опешившего Станисласа.

— Саш, что делать-то? Я боюсь, — сознался шепотом Станислас.

— Держи аккуратней, я с тобой.

Мы поблагодарили всех, кто помог родиться нашему сыну и, загрузившись в «Мицубиси» и «Лексус», двинулись в сторону моего дома. Еще в роддоме я предупредила Станисласа, что поеду домой, он возражал, пытался шантажировать меня моей оплошностью с Коровинским, но бесполезно. У дома нас встречали мои братья, они поздравили меня и пожали руку Станисласу в знак признания своим родственником и прощения прошлых ошибок. Анна накрыла чудесный стол, немного тесновато, но зато не в обиде. Малыша я отдала в руки недавно приглашенной Станисласом няни.

— Здоровье новоиспеченных родителей и новорожденного! — зазвучали тосты, мы со Станисласом принимали поздравления с бокалами минеральной воды.

— Как сына назовешь, Станислас? — спросил мой старший брат Виктор, и едва Станислас раскрыл рот, я изрекла:

— Владимир.

— Ты, Александра, женщина конечно самостоятельная, но вперед мужа не встревай!

Это я тебе как старший брат говорю, — наставительно предупредил меня Виктор.

Станислас заступился:

— Нет, правда, Витя. Саша правильно сказала.

— Ты ее не распускай, потом локти кусать будешь. Жену надо в строгости держать.

— Виктор, сжав мощный кулак, показал как. Станислас довольно заулыбался.

— Я и не жена ему вовсе, — возразила уязвленная я.

— А вот это непорядок! Что же сын у тебя незаконнорожденный получается? — вскинулся взрывной Филипп, грозно глядя на Станисласа.

— Да я,…я…я хоть сейчас, а Сашка не хочет…

— Не дело, Александра, записывайтесь и живите как люди, — наказал Виктор.

— Вот и я об этом! — жаловался Станислас.

— Заладил, не дело, не дело! Я может, не уверена в нем. Может, я разводиться не хочу, — защищалась я от нападок родственников.

— Я тебе разведусь! — рявкнул Станислас.

— А ты сначала, попробуй, женись! — дразнила я его, показывая рожицу.

— Саша! Стас! Не стыдно? Ребенок первый день дома и слышит, как его родители ссорятся! — Варвара Станисласовна оборвала нас, Анастасия укоризненно качала головой, осуждая в первую очередь меня. — Что же ты дочка, не глупая вроде, а такую ошибку делаешь, мужа уважать надо.

— Извините, Варвара Станисласовна, Анастасия, мы никогда не будем ссориться дома, — пообещала я.

Гости разъехались, не до гуляний, малыша надо искупать и накормить. Анна убирала кухню, а мы со Станисласом смотрели на нашего ребенка.

— Какие маленькие пальчики… — восхищенно сказал Станислас.

— А губы как у тебя, капризные, — показала я на характерный изгиб губ юниора.

— У меня не капризные… — обиделся Станислас.

— Он похож на тебя, — я погладила Станисласа по светлым волосам.

— Правда, ты так думаешь?

— Если у него будут зеленые глаза, то один в один, — заверила его я.

— Будут.

Перед переездом на новую квартиру, Станислас хотел, что бы я выбрала интерьер по своему желанию, но я отказалась, его квартира — ему обустраивать.