Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [8]
Когда танцующая обнаженной Жозефина Бейкер и итальянский граф Джузеппе Пепито Абатино собираются пожениться в Париже, они просто устраивают пресс-конференцию в отеле «Риц». Во всем мире пишут об этом событии, все рассматривают фотоснимки счастливой смеющейся пары, и с этого момента они считаются мужем и женой. История Золушки, родившейся в трущобах Сент-Луиса и покорившей сердце элегантного европейского графа. На этом всё. В ЗАГС жених идти не собирается, потому что там неизбежно выяснится, что он вовсе не итальянский граф из древнего рода и не прославленный лейтенант кавалерии, а всего лишь сицилийский каменотес.
Зато Жозефина Бейкер — это настоящая Жозефина Бейкер, раскованная двадцатиоднолетняя афроамериканка, которая не училась в школе, лишена ложного стыда и чувства времени, зато имеет безупречное чувство ритма и неподражаемый танцевальный талант. Но сначала каменотес Пепито превращает ее тело в абсолютно современную скульптуру. Еще в двадцатые годы стало понятно: он сделает это тело брендом. Он воспевает ее талант, подчеркивает ее причуды и уничтожает ее критиков. Жозефина Бейкер превращается в «Жозефину Бейкер» — она воплощает в танце не только свое имя, но даже кавычки, они так красиво порхают спереди и сзади, прямо как ее фирменный знак — юбочка из банановых листьев.
Когда ее менеджером и любовником еще был Жорж Сименон, великий, хотя что уж там, величайший автор детективов всех времен, он только следил за порядком в документах Жозефины, следил за тем, чтобы регулярно оплачивались счета за шелковое белье и чтобы она два раза в неделю вовремя являлась на свои ревю. Но Пепито этого мало, он желает не порядка, а богатства. И Жозефина Бейкер предоставляет ему такую возможность. Впервые белый мужчина не только ложится с ней в постель, но даже женится (ну, хотя бы на словах), и это дает ей моральную опору, которой так не хватало раньше. А Пепито не только обеспечивает ей стабильность, он разрабатывает для нее карьерный план. На афишах ее ревю в «Фоли-Бержер» теперь значится: «Josephine Baker, графиня Пепито Абатино». То есть он подарил ей не только титул, но и французский аксан в написании имени.
Пепито добился того, чтобы у женщин была возможность покупать дочерям кукольных Жозефин-Бейкер, а себе — косметику марки Bakerfix, солнцезащитное масло, лосьон для тела и знаменитый гель для укладки волос, которым любили пользоваться и сама Жозефина, и ее менеджер. А что для мужчин? Они могут, сходив на ее ревю, мечтательно вспоминать красоту и непринужденность чернокожей танцовщицы. «Un vent de folie», ветер безумия — так Пепито назвал шоу Жозефины Бейкер. Он знает свое дело, это именно тот ветер, которого в конце двадцатых годов жаждет весь Париж. Однако в какой-то момент Пепито замечает, что эффект начинает ослабевать. Тогда он первым делом велит Жозефине опубликовать автобиографию — серьезная задача, когда тебе немного за двадцать. Получается простодушно и эксцентрично, она пишет о косметике, о животных, о своем розовом халате и о Париже. Потом они решают построить в Париже дом по проекту Адольфа Лооса, великого венского модерниста. Этот дом стал бы сенсацией, символическим сооружением — снаружи полоски черного и белого мрамора, внутри только сцена для Жозефины Бейкер, первой афроамериканской звезды в Европе, а в центре здания бассейн, и Жозефина — плавающая Венера. К сожалению, ничего не получилось, потому что звезда Жозефины в Париже стала закатываться. Тогда Пепито организует ее крупномасштабное европейское турне. Оно станет необычным путешествием, в котором будет много триумфа и расизма.
Перед отъездом Жозефина должна попрощаться со своими животными. С тяжелым сердцем она оставляет в Париже своих попугаев, кроликов, котов и поросенка. С собой в поезд она берет только двух пекинесов, Фифи и Бэби Гёрл. Еще в поезд грузят пятнадцать кофров, в них 196 пар обуви, 137 костюмов и шуб. Становится понятно, почему мама Пепито пишет подруге, что вообще-то Жозефина могла бы оставить ей побольше платьев и туфель. Еще в таможенной декларации фигурируют шестьдесят четыре килограмма пудры для лица. Хитроумный менеджер Пепито благоразумно отказался от продажи этой пудры под маркой Жозефины — если бы в мире узнали, что Жозефина Бейкер перед выступлениями пудрится, чтобы стать белее, ее заклеймили бы позором все чернокожие. А для белых в Восточной Европе недостаточно даже шестидесяти четырех килограммов пудры. На ночных сценах Вены и Будапешта все рукоплещут сенсационной танцовщице из Парижа, а днем на нее обрушивается тяжелая артиллерия. Повсюду активизируются консервативные круги и церковь. Когда она прибывает поездом в Вену, на платформе ее встречает восторженная толпа, но слышен звон колоколов Пауланеркирхе, которые осуждают сладострастие и порочные танцы, предостерегают от «черного дьявола». На утренних воскресных богослужениях священники так настойчиво и образно живописуют опасность постыдных танцев, которые Бейкер исполнит вечером, что многие прихожане сразу после «Отче наш» идут за билетами. Жозефина Бейкер несколько недель собирает аншлаг в театре Иоганна Штрауса.
