Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [63]

*

В 1933 году выходит полная меланхолии и боли «Лирическая новелла» — написала ее Аннемари Шварценбах, дочь швейцарского промышленника, которая вопреки воле родителей тесно дружит с Рут Ландсхоф, Эрикой и Клаусом Манн. Потом Шварценбах прославится в качестве фотографа, а сейчас она написала небольшую трогательную книгу, историю девушки, которая в одной из гостиниц Бранденбурга грустит об утерянной любви, бродит по полям, хочет и не может всё забыть. В этой книге Шварценбах пытается осмыслить свою неразделенную любовь к Урсуле фон Цедлиц из Берлина. Но ей так же больно, как в первый день. В этот момент Клаус и Эрика Манн со своей подругой Терезой Гизе приглашают ее навестить их в Лаванду, в их французской эмиграции, и Аннемари Шварценбах садится в свой элегантный автомобиль и отправляется в путь. В начале мая они проводят несколько замечательных дней в лучах весеннего солнца, они лежат на террасе гостиницы «Les Roches Fleuries» и предаются ничегонеделанию. Из Санари-сюр-Мер приезжает Сибилла Бедфорд, и Аннемари Шварценбах делает снимки, которые войдут в число ее лучших фотографий: молодые люди на ярком солнце дразнят друг друга, такие легкие, на время укрывшиеся от надвигающейся беды. Черно-белые снимки, полные эмоциональных красок. Она сама никогда не научится такой легкости. У нее периодически текут слезы посреди разговора или во время съемки — казалось бы, без всякой причины.

*

Шестого мая, около 17 часов, новый командующий войсками на Болеарских островах генерал Франко прибывает в Сан-Антонио на Ибице. В сопровождении высокопоставленных военных он шествует к маяку Ковес-Бланкес, мимо дома Нёггератов, где в своей комнате забаррикадировался Беньямин, осторожно выглядывающий через ставни, когда Франко проходит по улице в метре от него. Беньямин прочитал, что Франко сорок лет, как и ему самому. Его пробивает дрожь. Затем Беньямин садится и читает «Путешествие на край ночи» Селина, которое ему прислал Макс Хоркхаймер из Женевы. Франко, Селин, Вальтер Беньямин — 6 мая 1933 года здесь, на тридцать восьмой широте, на несколько минут пересекаются линии жизни трех человек, которых достаточно для рассказа обо всех катастрофах тридцатых годов. Такой рассказ стал бы путеводителем по краю ночи. Не кто иной, как генерал Франко, через семь лет отдаст приказ не пропускать беженцев через французско-испанскую границу. И это станет смертельным приговором для Вальтера Беньямина.

*

Марлен Дитрих сидит в Голливуде и не знает, что ей делать. Она хочет вернуться в Берлин, в ее любимый Берлин, она тоскует по смеху, который непроизвольно вырывался у нее, когда она ехала в кабриолете по Курфюрстендамм. Но ее мать Иозефина, всё еще живущая там, предостерегает Дитрих и Йозефа фон Штернберга, ее любовника и режиссера, который оказался в Берлине как раз во время пожара в Рейхстаге. Он отправляет Марлен Дитрих телеграмму, в которой призывает ни в коем случае не приезжать в эту гибнущую страну. Но та хочет непременно приехать в Европу с дочерью Марией. Если не в Берлин, то в Париж, где сейчас живет ее муж Руди Зибер со своей подругой, бывшей няней Марии. К сожалению, в Париже живет и жена Мориса Шевалье, того самого французского актера, с которым Дитрих недавно от скуки завела полуроман. Может быть, всё-таки в Берлин, на родину? Но Руди Зибер категоричен в своей телеграмме от 8 мая: «СИТУАЦИЯ БЕРЛИНЕ УЖАСНАЯ — ВСЕ ОТГОВАРИВАЮТ — ДАЖЕ ЭДИ НАЦИСТ БОИТСЯ — БАРЫ ОСНОВНОМ ЗАКРЫТЫ — ТЕАТР КИНО НЕВОЗМОЖНО — УЛИЦАХ ПУСТО — ВСЕ ЕВРЕИ НАШЕЙ СФЕРЫ ПАРИЖЕ ВЕНЕ ПРАГЕ — ЖДУ ТЕБЯ МАМОЧКА ШЕРБУРЕ ПОТОМ ШВЕЙЦАРИЯ ИЛИ ТИРОЛЬ». Он получает весьма неожиданный ответ, кажется, что Марлен Дитрих вдруг заскучала по мужу: «НЕ ХОЧУ ТИРОЛЬ НЕНАВИЖУ ОДИНОЧЕСТВО ХОЧУ ТОБОЙ ФРАНЦУЗСКУЮ ВАННУЮ ЦЕЛУЮ СТРАСТНО МАМОЧКА КОШКА». Но когда она приезжает в Париж, то снова играет роль мировой звезды: на ней светлый мужской костюм, темное летнее пальто, солнечные очки и непроницаемая улыбка, а рядом с ней на вокзале и отныне везде — Руди. Он понимает, что сейчас, как и год назад в Голливуде, требуется играть роль верного мужа, и охотно позирует фотографам. Вместо Тироля они отправляются в номер люкс отеля «Георг V», а потом уезжают на Ривьеру. Ежедневно поступают телеграммы от Йозефа фон Штернберга, иногда по три в день: «ВОЗЛЮБЛЕННАЯ БОГИНЯ ПОВСЮДУ ПУСТОТА» или «ВСЕ МОИ МЫСЛИ ТОСКА ПО ТЕБЕ» или «ТЫ НЕЗАБЫВАЕМАЯ ЖЕНЩИНА ВЕНЕЦ ТВОРЕНИЯ». Такое ухаживание постепенно начинает действовать ей на нервы.

Итак, Марлен Дитрих проводит лето в Париже и на средиземноморских курортах, как и многие другие немцы в этом году; но она не запуганная эмигрантка, а светская и пресыщенная туристка.

*

Девятого мая Клаус Манн пишет отчаянное письмо одному из своих любимых авторов — Готфриду Бенну. Тот у многих вызвал недоумение своим выступлением в Академии искусств и заявлениями в поддержку нового государства. Клаус Манн пишет из Лаванду на французском побережье Средиземного моря, где он сейчас оказался в эмиграции вместе с сестрой Эрикой и Аннемари Шварценбах: «Вы должны знать, что для меня — и для многих других — Вы входите в число тех людей, которых мы ни за что не хотели бы отдать нашим врагам. Вы должны знать также, на что Вы меняете нашу любовь, какую замену Вам предлагают; если я не самый плохой пророк, это будут неблагодарность и презрение». Клаус Манн — очень хороший пророк, потому что именно так и будет. Но Бенн, безнадежно увлеченный идеей «нового государства», принимает это объяснение в любви за нападение. Клаус Манн попросил прислать ответ в Hotel de La Tour в Санари-сюр-Мер, на следующую станцию его эмиграции. На новом месте он читает в немецких газетах, что накануне в Мюнхене на Королевской площади публично жгли его книги: «Варварство на грани инфантилизма. Но для меня это честь». Он сидит у себя в номере на третьем этаже и ждет. Эрика живет в соседнем номере, она говорит с ним о том, что «эмиграция печальна и унизительна, но я не очень переживаю». Это неудивительно для человека, который всю жизнь находится во внутренней эмиграции. Но сейчас он сидит здесь, из-за Готфрида Бенна обреченный на унизительное ожидание почтальона. И вот Клаус Манн после большого письма Готфриду Бенну пишет у себя в дневнике короткий, но не менее значительный манифест. Двенадцатого мая, после чтения немецких газет и с видом на совсем уже летнюю гавань: «Наш девиз: учитесь ненавидеть! Учитесь быть несправедливыми! Вы, враги свободы, научили нас ненависти».