Любовь - только слово - [177]

В гостинице «Амбассадор» им дали сапоги на подкладке. Неуклюжий Лазарус все время скользил. Его лицо было красным, а со лба капал пот, хотя крупными хлопьями продолжал падать снег и было довольно холодно. Гарденберг тоже был в поту. Каждый шаг в этом чудовищном снежном море давался с трудом, и комиссар с ужасом думал, а вдруг этих людей, которым он намерен нанести визит, по какой-либо причине не окажется дома. До них пытались дозвониться, но из-за снегопада телефонная связь во всей округе была нарушена.

— Мне… мне нужно на минуточку присесть, иначе мое сердце не выдержит, — лепетал Лазарус.

Большой комок снега упал с ветки ему на шляпу. Он сел и стряхнул его. Потом сунул руку в карман пальто и отправил пилюли в рот.

— Последняя глава, — медленно сказал Гарденберг.

Они сидели рядом друг с другом и неподвижно смотрели на падающий снег. Вдруг они съежились, как бы ожидая удара, а рядом послышался грохот, похожий на взрыв бомбы. Это метрах в ста от них упало старое дерево. Дерево надломилось почти у самого корня и упало вперед, но не на землю, а зацепилось за ветки соседних деревьев и повисло на них.

— Извините, господин Гарденберг. Вы не знаете, почему упало дерево?

— Точно я этого сказать не могу. Но как-то раз я был свидетелем подобного явления. Во время войны в России, ну, вы знаете, стояло дерево и вдруг упало. Мы осмотрели его и обнаружили, что бобры обгрызли его у самого основания.

— Бобры?

— Да. Я думаю, они грызли его не менее месяца. Грызли, грызли потихонечку. Немножечко коры, немножечко корней. Дерево стояло, не падало. Сами бобры с таким деревом наверняка не справились бы! Но тут пошел снег. Этого бедное дерево выдержать уже не могло.

— Что с вами?

Лазарус вытер лицо носовым платком.

— Ничего, — сказал он. — Просто вдруг подумалось, как похожи иногда бывают друг на друга деревья и люди.

— Да, — сказал Гарденберг, — только то, что мучит человека, что его гложет, что опустошает его душу и делает готовым упасть, — это совсем не бобры.

Глава 7

Дверь виллы открылась. Появился слуга в полосатой жилетке. Его лицо было бледным и надменным.

— Добрый день, господа. Чего изволите?

Гарденберг назвал себя и своего спутника. Достал из кармана полицейский жетон «Уголовная полиция».

— Господин Лорд дома?

— Да.

— А его жена?

— Тоже дома.

— Тогда доложите о нас.

— По какому делу…

— Я не намерен с вами беседовать, — сказал Гарденберг и сделал шаг вперед, чем заставил господина Лео отступить назад. — Сейчас не намерен. Позднее, возможно, побеседуем, и не раз. Сейчас я хотел бы побеседовать с господином и госпожой Лорд, и вас совершенно не касается, о чем я с ними буду разговаривать.

— Извините.

В этот момент сам господин Лорд вышел в холл. Он был в сером костюме, белой рубашке, черном галстуке. Он остановился прямо под картиной Рубенса, на которой была изображена пышногрудая блондинка, моющая ноги. У комиссара в этот момент живо всплыло в голове то, о чем он сегодня ночью читал в рукописи. Манфред Лорд, улыбаясь, обратился к Лео и спросил:

— В чем дело, Лео?

— Эти господа из полиции, милостивый государь.

— Из полиции?

— Так точно, пардон, пожалуйста.

Манфред Лорд подошел ближе, вынул руку из кармана и протянул ее Гарденбергу, который представился и, указав на еле дышавшего Лазаруса, добавил:

— Комиссар Лазарус, мой ассистент.

— Добро пожаловать, господа, — произнес Манфред Лорд.

Выглядел он превосходно. Но комиссару Гарденбергу бросилось в глаза нервное подергивание его правого века и он вдруг подумал, что господин Лорд чего-то боится.

— О чем идет речь?

— О смерти воспитанника Оливера Мансфельда. Вы, наверное, уже слышали, что…

— Да, жена моего садовника принесла нам вчера эту новость. Она была там, внизу.

— Вы, вероятно, понимаете, что мне необходимо задать вам несколько вопросов.

— Само собой разумеется, я понимаю это, господин комиссар. Что мне непонятно, так это почему именно мне вы намерены задавать вопросы.

— Не только вам, но и вашей жене. Это я объясню вам позже, господин Лорд. Ваша жена очень удивилась, когда узнала, что Мансфельд мертв?

— Я вас не понимаю.

— Если вы меня не понимаете, тогда я хотел бы сначала побеседовать с вашей женой, а затем уже с вами.

Манфред Лорд изменился в лице.

— Моя жена предприняла попытку самоубийства.

Лазарус как-то до смешного неуклюже сделал шаг вперед и прокашлялся.

— Что?

Лорд надменно посмотрел на него.

— Когда ваша жена пыталась покончить с собой? — спросил Гарденберг.

— Вчера. Она вскрыла себе вены. — Манфред Лорд скривил губы в иронической улыбке. — Мы с Лео остановили кровотечение и оказали ей первую помощь. Сегодня утром у нее был врач. Из Фридхайма.

— А как она сейчас?

Манфред Лорд вновь заулыбался.

— Сейчас ее жизнь вне опасности, если вы это имеете в виду.

— Можно ее допросить?

— В сложившихся обстоятельствах вопрос следовало бы поставить иначе: захочет ли она отвечать на ваши вопросы?

— Давайте посмотрим.

— Лео, прошу вас…

— Да, господин?

— Проводите господ в спальню моей жены.

Лорд вновь оказался под картиной Рубенса.

— Если я вам понадоблюсь, я в библиотеке. Вы знаете, что я большой любитель книг, не так ли?

— Что?

— Особенно старинных.