Любовь солдата - [8]

— Вовсе нет. Просто я за версту вижу красивую женщину.

— Да вы просто наглец!

— Но это же факт. Вы действительно красивы. Не станете же вы отрицать этого?

Решив проигнорировать его вопрос, она скользнула к стене и уперлась ногами в скамью напротив, чтобы как можно полнее воспользоваться лечебным эффектом воды. Струи били ее по спине и плечам. Лия уже была готова замурлыкать от удовольствия, но не хотела дать Сэму возможность сказать: «Я же вам говорил».

— Расскажите мне о своей семье, — внезапно попросил Сэм.

Она удивленно посмотрела на него.

— Зачем?

— Это поможет мне лучше понять Крэйга.

При напоминании о племяннике она села, подняла волосы наверх и затянула их в узел на макушке.

— Об отце и брате вы уже знаете. Мама умерла пять лет назад. Нас осталось трое: Крэйг, Патрис и я.

— Как умерла ваша мать?

— По официальному заключению это было самоубийство, но я предпочитаю считать, что она умерла от горя.

— Из-за потери вашего отца?

Испытывая неловкость, Лия подняла с бурлящей воды упавший с дерева листик, думая, как бы получше ответить.

— Моя мать не смогла пережить горе от потери мужа. Но она никогда не теряла надежды: всегда верила, что однажды он вернется домой.

— Крэйг был близок с ней?

Лия покачала головой.

— Нет, мама была так поглощена поисками отца, что у нее ни на что больше не оставалось времени.

— Так она искала отца?

— Да. Мать не ездила во Вьетнам, если вы это имеете в виду. Но она изучала документы о попавших в плен и пропавших без вести, надеясь найти хоть какое-нибудь упоминание о моем отце. — Зная, что большинство людей считали ее мать чуть ли не сумасшедшей, Лия поморщилась. — Вы, наверное, думаете, что она была не совсем нормальной.

— Ни капельки. Женщина, которая любит так сильно, как ваша мать, заслуживает моего восхищения, а не осуждения.

Удивленная его ответом, она не стала продолжать, так как вообще не любила говорить о своих родителях.

— Теперь вы расскажите о своей семье.

— Мне нечего особенно рассказывать. Я единственный ребенок. Мои родители развелись, когда мне было пятнадцать. Отец переехал в Атланту, женился, у него три сына.

Она с любопытством взглянула на него.

— Так у вас есть братья по отцу?!

— Мне никогда не разрешали общаться с ними, и я не считаю их братьями.

— И вы ни разу не видели их? — спросила она, не в силах поверить в это.

— Ни разу. Так решила моя мачеха. Для нее я просто никогда не существовал.

— И ваш отец мирится с этим?

— Не совсем. Пару раз в год мы встречаемся. На нейтральной территории, — добавил он.

— Да ваша мачеха просто ведьма какая-то!

— Не буду спорить.

— А где ваша мать? — через секунду спросила Лия.

— В Сиэтле. Она переехала туда, когда я закончил среднюю школу. По ее словам: как можно дальше от отца; еще дальше — только океан.

Лия поморщилась.

— Как я понимаю, их развод был не самым приятным.

— Их брак был неприятным.

— Пятнадцать лет… — сказала она, думая вслух. — Самый трудный период для подростка, чтобы подвергаться таким испытаниям. Должно быть, это было тяжело для вас?

— Не тяжелее, чем жить с ними, пока они были женаты.

Лия с сомнением взглянула на него.

— Я никогда не жила с обоими родителями. Во всяком случае, не помню этого. Но должно же быть хоть что-то положительное в полной семье?

Он покачал головой.

— Мои родители жили как кошка с собакой. А чтобы не попасть под перекрестный огонь, я, насколько возможно, старался находиться вне дома.

— Но вы же вместе с отцом ремонтировали машины, — напомнила она.

— Да. В мастерской. Это было единственное место, куда отец мог скрыться от мамы.

Лия была явно заинтригована.

— Как вы отреагировали на их развод?

— Я стал совершенно необузданным. Часто попадал в разные неприятности.

— Например?

— Назовите любую. Наверное, я не пропустил ни одной. — Он покачал головой. — Я часто бегал к одному парню, Таю Бодину. Он был совершенно испорченным подростком. Вдвоем мы наделали много разных дел. Еще удивительно, что никто не убил нас хотя бы для того, чтобы избавить нас от наших же несчастий.

— Но ведь вам как-то удалось выкарабкаться?

— Благодаря единокровному брату Тая. Он всегда наезжал на нас по поводу нашего с Таем поведения и часто говорил нам, что мы вконец испортим свои жизни, если не исправимся. Тай, как правило, отмахивался от него, но тот не сдавался. В ночь после торжеств по случаю окончания средней школы мы с Таем подумали, что будет весело пострелять по окнам одного из магазинов. Нас схватили и отвезли в полицейский участок. Тай позвонил брату. Тот приехал и внес за нас залог. Тай думал, что брат отвезет нас домой, прочитает нам свою обычную нудную лекцию и на этом все кончится. Но вместо этого его брат отвез нас в тюрьму-музей форта Макаллистер и договорился с начальником музея, чтобы нам устроили экскурсию. Затем, привезя нас домой, брат Тая выказал надежду, что тюрьма нам понравилась, потому что, как он объяснил, таким будет наш дом, если мы не изменимся. Тай только посмеялся над его словами, но мне было не до смеха. Тюрьма потрясла меня до мозга костей. Я вдруг осознал, каким подонком стал. Остальное, как говорится, дело техники. Короче говоря — я исправившийся хулиган.