Любовь прекраснее меча - [4]

Он почувствовал, как вздрогнул двойник, узнав о событиях, происшедших в столице Британии за последние дни, и увидев образ рыцаря, которому суждено — вернее, который может — возродить Алвисида.

— Симпатичный юноша, — только и сказал двойник.

— Он соберет Алвисида, — уверенно произнес Хамрай. — Все, идем к шаху. У меня не так много времени.

Двойник подобрал факел и быстрым уверенным шагом отправился вперед, осмысливая полученные знания. Хамрай чувствовал, что двойник тоже уверовал, что этот юноша, которого он и сам-то видел лишь несколько минут, возродит Алвисида, а возвращенный к жизни бог, в свою очередь, снимет заклятие с шаха Балсара.

Нилпег, личный телохранитель шаха, при виде чародея и его спутника открыл дверь в покои Балсара. Хамрай улыбнулся старому знакомцу.

Нилпег внимательно вгляделся в гостя, узнал, несмотря на непривычные одежды, Хамрая и чуть склонил голову в знак приветствия. Хамрай отметил, что время властно над всеми и у Нилпега уже седые вески. А ведь он не так давно у шаха, лет двадцать, не больше.

Время властно над всеми, кроме шаха, который все так же в мудр и силен, как полторы сотни лет. Благословение Моонлав, подарившей вечную молодость, и заклятие Алвисида, запретившего продолжение рода — вот две особенности, отличавшие шаха Фарруха Аль Балсара (и его верного друга-чародея) от обычных подданных великого государства.

— О, как вырядился, — проворчал владыка полумира, когда дверь закрылась. — Развлекаешься?

Тело Хамрая было бесплотно, но он сел в приготовленное кресло, чтобы не смущать владыку, который магию в повседневной жизни не шибко жаловал. Он пользовался услугами чародея при малейшей необходимости, но внешних проявлений не любил.

Личный покой шаха, где он проводил часы раздумий, возводя свои грандиозные планы, был скромен. Кроме них троих в просторной комнате никого не было, если не считать двух певцов в углу, которые смолкли по жесту шаха. По их голосам было сразу ясно, что они кастраты. Хамрай знал от своего двойника, что в последнее время шаху нравилось окружать себя людьми, лишенными мужества, чтобы самому чувствовать себя мужчиной. Хоть он и не мог подойти к женщине, плотские утехи он утолял с красивыми белокожими мальчиками — пленниками из северных земель.

— Угощайся, — кивнул шах на графин с вином, которое доставлялось во дворец специально для Хамрая. — И рассказывай. Есть ли какая-нибудь надежда, или опять пузырь на воде?

— Надежда всегда есть, — кивнул Хамрай и взглянул на двойника.

Тот смотрел на человека, полным отражение которого был, и молчал. По привычке налил вина и пригубил.

— Рассказывай, — приказал шах. — Все по порядку. Я хочу знать, что тебе удалось сделать.

Хамрай приготовился к долгому рассказу. Двойник, который уже все знал доподлинно, с интересом ждал: что Хамрай расскажет шаху, а о чем умолчит. Ему не давал покоя образ красавицы, мелькнувший в воспоминаниях «французского барона».

— Я много раз говорил, что когда имеешь дело с наследником Алвисида, — со вздохом начал Хамрай, — необходимо терпение, терпение и еще раз терпение. Я собирался явиться в Рэдвэлл — вотчину графов Маридунских в обличьи французского рыцаря барона Ансеиса. Я хотел сделать вид, что собираюсь взять уроки владения мечом у лучшего бриттского воина, живущего в замке. Наследник Алвисида, я уже рассказывал об этом, — четвертый сын графа Маридунского. Я хотел обворожить юношу, как рыцарь, и взять с собой якобы на поиски Святого Грааля — христианские рыцари любят совершать подобные путешествия. В конечном итоге, я мог бы и привести его к Чаше на самом деле…

— Тебя не пустили в замок? — насупив брови, спросил шах.

Хамрай рассмеялся.

— О нет. Видно, Моонлав помогает нам, даже уйдя в небытие. Получилось гораздо лучше. В маленьком городке я встретил графа Маридунского с его старым другом — королем Сегонтиумским. Они усадили меня за свой стол и пригласили на рыцарский турнир, куда отправлялись сами. Уррия, наследника Алвисида, с отцом по юности лет не было, но я решил сперва завоевать симпатии отца, а уж только потом — сына. Когда имеешь дело с Наследником Алвисида…

— Знаю — терпение, терпение и терпение, — проворчал шах.

Хамрай кивнул:

— Окольные тропы всегда лучше, ибо позволяют осмыслить путь и не совершить неисправимых ошибок.

— И ты отправился с ними на турнир?

— Да, и даже решил принять участие в нем.

— Ох уж эти северные турниры! Распоследний воин из моей армии положит всех их рыцарей…

— Что ж вы до сих пор не завоевали Британию, солнцеподобный шах? — неожиданно язвительно спросил Хамрай.

Молчавший двойник с удивлением посмотрел на Хамрая. Годы разлуки сказывались — они еще были одним человеком, но… Нет, они уже были разными. Разными — с общими воспоминаниями. И одной целью. Впрочем, и здесь не совсем так. Если Хамрай-первый погибнет, то… Двойник покачал головой, отгоняя подобные мысли.

Если Хамрай-первый почувствует о чем он даже мечтать не смеет, то жить ему осталось лишь… А сколько? Да пока Хамрай-первый не вернется сюда — только при их личной встрече двойник погибнет. А пусть еще вернется, когда там, в Британии, такое творится…