Любовь поры кровавых дождей - [217]
— Девчата из «хозяйства» сообщили, — доложил мне один командир взвода, — что вчера в деревне кто-то так отделал Лысикова, что он на ногах не стоит. Заместитель его привез утром на санях. Морда вся в синяках. Девчата узнали, ура кричат!..
Эта новость всех обрадовала. Весь день только и разговоров было что о Лысикове. Каждому хотелось полюбоваться побитым капитаном.
Я тоже смеялся про себя. Но только самому себе я казался еще смешнее Лысикова. Особенно когда лежал рядом с белобородым стариком и слушал, как он ругает кобелей, преследующих его сноху…
Докучаев закончил свой рассказ. На его лице играла грустная улыбка, как будто он сожалел о чем-то.
Было тихо.
Я оглядел участников нашего мальчишника. Все, как сговорились, смотрели на сильные руки Докучаева. После рассказа они казались еще более огромными: каждый кулак был величиной с добрый арбуз. Да, не позавидуешь тому, в кого такой кулак угодит!
— И чем же кончилась история с твоей Натой? — поинтересовался Яблочкин.
— Лысиков не давал ей житья, и, как только нам разрешили принимать вольнонаемных, я взял ее к себе, в артмастерские. Мастер из нее получился на славу, лучший в оптическом цехе. А Лысикова почти тогда же сняли, понизили в звании, отправили на передовую. И пройдоху интенданта вместе с ним.
— А потом? — спросил Кругляков.
— Потом к Нате вернулся муж, раненный, без руки. Стал председателем вновь организованного колхоза, взял Нату к себе… Старик верно сказал: доброму человеку помочь вовремя — великое дело.
— Но и того забывать, кто помог, тоже не следует! — стукнул кулаком по столу Яблочкин.
— И к женщине из спортивного интереса приставать не надо. Женщина не только самое высокое, что есть на свете, но и самое беспомощное создание. Ее надо беречь, щадить. Кто этого не понимает, тот не человек! — мрачно заключил Сенаторов.
Перевела А. Беставашвили.
НЕВЕСТА, ВОЛКИ И Я…
На следующий день черед рассказывать был за Всеволодом Левашовым.
Редко приходилось мне встречать мужчину столь привлекательной наружности, как он.
Представьте себе высокого, стройного молодого человека, грудь навыкат, плечи — косая сажень, а талия такая тонкая, как говорят у нас на Кавказе, — сквозь обручальное кольцо пройдет. Его сильная высокая шея, красиво посаженная голова и приятное лицо невольно притягивали взор.
У Левашова было немного суровое выражение лица. Вероятно, суровость эту придавали глаза: большие, голубые, затененные длинными ресницами, они чуть сердито глядели из-под упрямо изогнутых бровей, глядели внимательно и, пожалуй, с некоторым недоверием.
Расчесанные на косой пробор густые каштановые волосы стояли на голове пышной копной.
Движения у него были спокойные, размеренные, голос — низкий, басистый.
Левашов оказался сыном известного ленинградского инженера-кораблестроителя. В тридцатых годах родители Левашова погибли, и осиротевшего ребенка воспитал дед, профессор Ленинградского университета. Капитан оказался участником короткой войны с белофиннами.
Когда грянула Великая Отечественная война, Левашов заканчивал последний курс аспирантуры. Искусствовед по специальности, он как раз собирался ехать в Ростов и Суздаль с научными целями. Война опрокинула все замыслы.
Сейчас капитану Левашову надлежало получить боевые платформы для нового бронепоезда, с этой целью он прибыл на станцию Окуловка. Здесь и скрестились наши пути.
Мы разговорились друг с другом еще накануне. Меня пленила его любовь к Ленинграду. Он превосходно знал родной город, его историю, каждую его улицу, каждый дом, каждый памятник. Он мог без устали говорить о достопримечательностях Ленинграда, причем с таким чувством, с таким вдохновением, что и слушатель невольно проникался любовью к этому и вправду неповторимому городу.
Я ожидал, что рассказ Левашова обязательно будет связан с Ленинградом, но обманулся. Рассказал он нам совсем о другом.
— …Примерно месяц спустя после начала Великой Отечественной нас, два десятка командиров артиллерийских батарей, участников финской кампании, имеющих опыт войны, отозвали из действующей армии и направили в небольшой городок Калининской области.
Мы ничего не знали ни о намерении командования, собравшего нас, ни о нашей будущей судьбе, кроме того, что находимся в распоряжении отдела кадров Главного артиллерийского управления.
После краткого инструктажа нас предполагали распределить по новым, только что вступающим в строй бронепоездам.
Я получил назначение на бронепоезд, который находился в подчинении командующего артиллерией Ленфронта и стоял под Ленинградом в ожидании новых орудий.
С этой целью вместе с другими командирами мне предстояло отправиться в Ленинград, принять личный состав наших будущих подразделений, получить бронепоезд и ехать прямо на фронт.
А пока мы сидели в поселке, из которого добрая половина жителей была уже эвакуирована, и с нетерпением ждали состава на Ленинград.
Это было время, когда бои шли на дальних подступах к Ленинграду, опасность возрастала с каждым днем. Близ города спешно сосредоточивались войска. А нашему бронепоезду предстояло войти в состав этих войск.
…Мы жили в уютном, утопающем в зелени здании школы.
"Выбор оружия" — сложная книга. Это не только роман о Малайе, хотя обстановка колонии изображена во всей неприглядности. Это книга о классовой борьбе и ее законах в современном мире. Это книга об актуальной для английской интеллигенции проблеме "коммитмент", высшей формой которой Эш считает служение революционным идеям. С точки зрения жанровой — это, прежде всего, роман воззрений. Сквозь контуры авантюрной фабулы проступают отточенные черты романа-памфлета, написанного в форме спора-диалога. А спор здесь особенно интересен потому, что участники его не бесплотные тени, а люди, написанные сильно и психологически убедительно.
Повесть «Сорок дней, сорок ночей» обращена к драматическому эпизоду Великой Отечественной войны — к событиям на Эльтигене в ноябре и декабре 1943 года. Автор повести, врач по профессии, был участником эльтигенского десанта. Писателю удалось создать правдивые, запоминающиеся образы защитников Родины. Книга учит мужеству, прославляет патриотизм советских воинов, показывает героический и гуманный труд наших военных медиков.
В книге рассказывается о напряженной жизни столицы в грозные дни Великой Отечественной войны, о людях труда, их самоотверженности, умении вовремя прийти на помощь тому, кто в ней нуждался, о борьбе медиков за здоровье тружеников тыла и семей фронтовиков. Для широкого круга читателей.
В книге начальника Генерального штаба болгарской Народной армии повествуется о партизанском движении в Болгарии в годы второй мировой войны. Образы партизан и подпольщиков восхищают своей преданностью народу и ненавистью к монархо-фашистам. На фоне описываемых событий автор показывает, как росла и ширилась народная борьба под влиянием побед Советской Армии над гитлеровскими полчищами.
Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.
Книга «Отель „Парк“», вышедшая в Югославии в 1958 году, повествует о героическом подвиге представителя югославской молодежи, самоотверженно боровшейся против немецких оккупантов за свободу своего народа.