Любовь Полищук. Безумство храброй - [4]

Люба со страхом и интересом на лице выслушала эту запутанную историю и побожилась, что ничего подобного у ее мамы не было, из ценностей – только две иконы.

– Была бы эта штука у нас, – сказала, – заключила Полищук? – врать не стала бы. А чего нет – того нет, и не было!

Меня мало волновали байки о родстве директора Омской филармонии с большевиком Юровским. Директор был человеком интересным, деловым и культурным. Значительно интереснее было его отношение к актрисе. А оно было всегда внимательным и благосклонным. И было бы странно, если кто-либо из мужчин миновал чары Любы Полищук. Как отразилось отношение директора на актрисе – не знаю. А то, что Люба вскоре разошлась с мужем, хотя у них был маленький ребенок, это личное дело мужа и жены.

Не могу не признаться, что в самом начале знакомства с Любой я не без мужского интереса поглядывал на красавицу, но обстоятельства и наши жизни сложились так, что мы искреннее подружились.

Расставаясь после первого знакомства, она лукаво посмотрела на меня.

– Вы хотя бы мою фамилию запомнили? Полищук. Зовут Любой. А вообще-то я еще в какой-то мере Аннинская, а мама еще больше Аннинская. Не понимаете почему?

– Не догадываюсь.

– Плохо знаете наш город.

– Три концерта в день. Даже походить по городу толком не удалось, – объяснил я.

– А зря. Центральную улицу видели?

– Видел. Холмистая и длинная, конца не видно.

– А как называется?

– Ленина.

– Это сейчас ее так называют. Чаще официально. А в народе по-прежнему называют Аннинской. В честь дочки омского губернатора из прошлого века.

– Интересная девушка была?

– Еще бы! Дочь губернатора! Выйдет вечером пройтись по улице – глаз не оторвешь. Статная, глаза чистые, коса аккуратно завязана, не девушка, а загляденье. Со всеми прохожими здоровается. Мама за ней подглядывала, потом мне вспоминала, во что она одевалась, какую книжку в руках держала, как и о чем с подругой разговаривала, как относилась к гувернантке… Громкого слова от нее не услышишь, тем более грубого. Никого не обижала. И за все, что ей доброго сделаешь, говорила «спасибо». Всем желала доброго здравия. По воскресеньям бедным развозила подарки. Ее улица была эта, Аннинская, и на этой улице можно было встретить хорошего парня, найти свою удачу. Некоторым удавалось, пока не стало Ани.

– А куда она девалась?

– Наверное, уехала. А куда – не знаю. Родителей ее сгубили. Ни за что, ни про что. Как буржуев. Аню гувернантка спасла. Спрятала у себя. А потом они куда-то уехали. Скрытно. И скучно стало на улице, до смерти. Не с кого брать пример. Раньше все городские девушки старались походить на Аню, даже одеваться и говорить, как она, те же книги читать, что и она, даже в голосе подражать. Спасибо директору филармонии. Он нас, кружковцев, кто пел и танцевал в самодеятельности, собрал и отправил учиться в Москву. Может, здесь кое-чему хорошему научимся. А вот с кого пример брать? Подражать кому? Алле Пугачевой? Отличная певица. Но я Люба Полищук, я Пугачевой никогда не стану. И зачем, когда она есть? От сотни одинаковых певиц жизнь веселее и разнообразнее не станет. Разве я не права? – недоуменно заметила мне Люба.

– Правда. Об этом мы еще поговорим. Вам сейчас куда? – спросил я у нее. Она остановилась в нерешительности.

– Мне? – замялась она. – Наверное, к метро.

Мне показалось, что, несмотря на показную боевитость, она находится в смятении, не знает даже, куда ей нужно идти. И пришла заказывать эстрадный номер только для себя. Значит, семейная жизнь рухнула. Надеялась на помощь и советы Юровского, тем более его назначили Генеральным директором Росконцерта. Но проначальствовал он недолгое время и куда-то исчез. Куда именно – я не знал. Судя по всему, теперь помочь Любе не может. Она осталась одна в громадном шумном и чужом городе, где люди спешат, кто куда, и никому до нее нет дела. Знакомые говорят о ней: красивая, талантливая, необычная, а как применить эти качества в искусстве – явного понимания у нее пока нет. Была бы определенная цель на сцене, наверное, стремилась бы к ней очертя голову. Подругам по студии говорит, что главное-то в жизни есть – ребенок, чудесный мальчик, обаятельный, ласковый, терпеливый. О нем – ее нелегкие думы, а значит, о работе, о том, чтобы создать ему нормальные условия для жизни, и конечно, о том, чтобы себя достойно выразить на сцене.

– Здравствуйте, девушка, я вас где-то встречал, – прикалывается к ней брюнет с восточным акцентом, но она отворачивается от него. Пойти на панель – самое простое дело. У подъезда большого дома скопилось несколько девчат, ищут клиентов.

– Ты откуда? – спрашивает у одной из них Люба.

– Тебя, что, лесбос интересует? Швартуйся к Наташке. В голубом берете, – говорит девушка и плотно прилипает губами к сигарете. – Чего не идешь? Чего ждешь? К нам прибиться хочешь или ты из ментовки, сучка? Чего молчишь? Катись отсюда, пока не набили рыло! – угрожающе шипит проститутка.

Люба отходит в сторону, но повадки и поведение девушек невольно запоминает. На всякий случай. Вдруг приходится. И через несколько лет пригодились в кинофильме «Интердевочка», где она играла роль проститутки. Кое-что от себя добавила, некоторые манеры утрировала, но роль получилась, зрители запомнили.