Любовь под запретом - [14]

Бегло осмотрев Рендольфа и задав ему пару вопросов, пожилой джентльмен повернулся к стоящей рядом Виктории и, поправив пенсне в серебряной оправе, окинул ее внимательным взглядом, в котором чувствовалось безграничное удивление и восхищение одновременно.

– Мои комплименты, юная леди, – произнес он, энергично пожимая ей руку, будто приветствовал мужчину. – Вы все сделали профессионально, и я очень сомневаюсь, что кто-то другой выполнил бы эту работу лучше. Молодому человеку крупно повезло, что среди никчемных шалопаев и чувствительных дамочек случайно оказался хоть один деятельный человек.

Вручив Виктории свою визитку, пожилой джентльмен вскочил в ландо и назвал свой адрес. Еще долго после того, как экипаж скрылся за поворотом аллеи, зрители скачек судачили о происшедшем. Вскоре их назойливые расспросы и любопытные взгляды утомили Викторию, и она попросила своих спутников поскорее покинуть место происшествия.

Проводив отъезжающую кавалькаду всадников раздраженным взглядом, графиня Диана Тирсон тронула своего спутника за плечо.

– Может, и мы, наконец, поедем отсюда, Ред? – нетерпеливо спросила она. – Я вижу, ты просто не в силах отвести взгляд от этой вульгарной девчонки. С каких пор тебя стали привлекать женщины, влезающие в мужские дела?

Окинув женщину холодным взглядом своих синих глаз, Редьярд Шарп язвительно улыбнулся.

– Дорогая моя Диана, возьми на себя смелость и попробуй отозваться в таком тоне о Виктории Джемисон в присутствии светских молодых людей, – насмешливо предложил он. – Вот увидишь – число твоих обожателей сразу заметно поредеет.

– Эта негодница и так уже увела у меня двух поклонников, – сердито заметила леди Тирсон. – Но когда-нибудь и я с ней за это поквитаюсь.

Взгляд, который бросил на нее Ред, заставил женщину опасливо съежиться на сиденье экипажа.

– Упаси тебя бог решиться на это, дорогая, – ледяным тоном произнес он. – Даю тебе слово, что если я только узнаю, что ты посмела причинить вред Виктории Джемисон, тебе не поздоровится.

Какое-то время леди Диана обиженно молчала, глядя в окно кареты. Но обижаться на Редьярда Шарпа было совершенно бесполезно – он никогда не просил извинений, никогда не делал первым шаг к примирению. Однако графиня знала, что с некоторыми людьми он вел себя совсем иначе, и это особенно задевало ее аристократическую гордость.

«Сколько усилий я потратила, чтобы заманить его в свою постель, – удрученно думала она, бросая на Шарпа косые взгляды. – Но мечта приручить этого зверя до сих пор так и остается мечтой!»

– Похоже, не один ты очарован этой девчонкой, – прервала она затянувшееся молчание. Леди Диана понимала, что рискует разозлить Шарпа своей настойчивостью, но не могла оставить эту тему. – Что ж, если она вызывает у тебя такую симпатию, то пошли ей анонимную записку с советом вести себя более сдержанно. Если молодая девушка желает сделать удачную партию, ей не следует демонстрировать перед мужчинами свою самостоятельность. Разбираться в вопросах медицины! Словно она дочь какого-нибудь полкового лекаря, а не знатного барона.

Графиня ждала хоть какого-то ответа, но Ред лишь молча взглянул на нее и снова с полным равнодушием уставился в окно. Изрядно обидевшись, Диана уже собралась было устроить ему достойную отповедь за столь невнимательное отношение, но внезапно передумала. Вспомнив, что сегодняшнюю ночь Ред собирался провести в ее спальне, леди Тирсон почувствовала волнение и облизнула губы в предвкушении ночных наслаждений. Черт с ним, пусть ведет себя, как ему заблагорассудится, только бы подольше оставался ее любовником. Сегодня ночью от ее обиды не останется и следа… до новой размолвки, которая наверняка не заставит себя ждать.

У дверей особняка Сиддонсов Виктория с Камиллой распрощались с джентльменами – всеми, кроме Джонатана Камберленда, который попросил Викторию немного задержаться. Дождавшись, пока ее кузина скроется за дверью, он очень внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Наверное, вы удивлены, что из всех джентльменов я один не выразил восхищения вашими блестящими познаниями в медицине?

В глазах Виктории отразилось изумление. Говоря откровенно, она даже не заметила, сказал он что-то по этому поводу или нет. Но, не желая обижать маркиза невниманием к его персоне, девушка с притворной обидой проговорила:

– Да, милорд, признаться, я чувствую себя слегка задетой. Но не кажется ли вам, что теперь уже поздно одаривать меня комплиментами?

Он рассмеялся тем снисходительным смехом взрослого над ребенком, который всегда так раздражал ее.

– Виктория, вы просто ангел наивности и чистоты! – восхищенно произнес Камберленд. – Что ж, признаюсь, вы сразили меня сегодня наповал, как и всех остальных. Но, – он строго посмотрел на нее, – вы даже не понимаете, как сильно навредили себе в глазах света этим поступком. И я, как ваш искренний друг, обязан вас предостеречь.

– О чем же?

– Вы рискуете создать себе репутацию леди, разбирающейся в неженских вещах. Конечно, я понимаю, что ваш порыв был продиктован самыми добрыми намерениями…

– Довольно, милорд! – резко оборвала его Виктория. – Я поняла вашу точку зрения. Если бы я думала, как вы, и взвешивала все «за» и «против», прежде чем броситься на помощь пострадавшему человеку, бедный Рендольф лежал бы на земле до второго пришествия. А теперь извините меня, но я должна вас покинуть, – холодно добавила она, намеренно спрыгивая с лошади без его помощи.