Любовь под развесистой клюквой - [26]

– Я не выдумываю! – все больше округлял глаза Оська. – Мне тетка Ауфема рассказывала. Она меня в чулане закрывала и только хлеб давала и еще какой-то бульон, а в нем каша плавала. Гадость. Я не хотел есть, плакал, а она говорила, что, если я буду орать, за мной черный бес придет и начнет...

– Я уже слышала, чем он там станет заниматься, – сжала губы Тоня. – Ну и как? Приходил?

– Меня папа спас! Но бес меня везде может отыскать, – не успокаивался Оська.

– А ты папе говорил?

– Нет, но я просил, чтоб свет горел, и папа разрешал.

Тоня уселась на кровать к мальчику, посадила его перед собой и заглянула в испуганные детские глаза.

– Осип, ты уже взрослый ребенок. Разумный. Послушай меня. Можешь не верить, но послушай. Да даже сам порассуждай. Ауфема тебя взяла без разрешения папы. Посадила в чулан, кормила плохо, за такое даже милицию можно вызвать. И она знала, что, если ты начнешь кричать, соседи наверняка спросят: а что за ребенок у вас плачет? Где вы его взяли, если детей у вас не было? Правильно?

– Ну... правильно, – кивнул малыш.

– Вызвали бы милицию и тебя бы забрали и отдали папе, правильно?

Мальчуган снова кивнул.

– А твоя тетушка этого не хотела, вот и придумала черного беса, чтобы ты боялся и сидел тихо. Ясно?

– Она говорит, что по папе давно черный бес плачет! Потому что он дрянной человек!

– Эх, Оська, если бы ко всем дрянным людям этот самый бес приходил, тогда б и милиция не нужна была, как считаешь?

Мальчишка задумался.

– А давай его нарисуем, а? – вдруг предложила Тоня. – Мы же покупали тебе фломастеры, куда дел?

– А спать? – не поверил Оська.

– Куда нам торопиться? Выспишься!

Мальчишка спрыгнул с кровати, притащил фломастеры и альбом.

– Вот... только я не знаю, как его рисовать, я ж его не видел!

– Рисуй, как представляешь. Как-то же тетушка тебе его описывала?

– Да вроде никак, – пожал худенькими плечиками мальчишка. Но немного подумал и с некоторой острасткой начал рисовать.

Старался он долго, весь лист был изрисован какими-то штрихами, закорючками и просто вольными мазками.

И все же страшно не получилось. Тоня пристально рассмотрела рисунок и тоже взяла фломастер.

– А теперь... теперь давай из него делать доброго волшебника! Бери желтый фломастер... даже лучше оранжевый...

– И что дальше?

– Рисуй шапку. Красивую и нарядную. Нет, лучше смешную, это у нас будет клоун.

А потом из штрихов и черточек они рисовали еще клоунов – смешных и разноцветных, клоуны стали кидать шарики, и Оська старательно рисовал шарики, чтобы у его клоунов их было больше, чем у клоунов Тони.

За этим делом и застал их Глеб.

– Чего не спим? – удивился он. – Времени-то...

– А куда нам спешить, если разобраться? – солидно заявил мальчишка и, не дав отцу опомниться, начал рассказывать, как замечательно у него прошел день – и на роликах-то он катался, и в кафе ходил, и с Аришкой познакомился. И вообще – он согласен здесь проживать вечно!

– Да уж, балует тебя тетка, – усмехнулся Глеб.

Оська насупился и совсем по-взрослому возразил:

– Пап, ты вот такой хороший, хороший, а потом что-нибудь как ляпнешь. Ну какая тебе тетя Тоня тетка? Она же... Теть Тоня, а у вас муж есть?

От такого неожиданного вопроса Тоня крякнула, покраснела и, чуть засмущавшись, кивнула:

– Н-ну да, есть.

– Жалко, а то б я вырос и на вас женился, – вздохнул Оська и сам же себя успокоил: – Ничего, я тогда на Аришке женюсь. Только вы больше этого Ваську с собой в кафе не берите, пусть сам ест.

– Понятно, – как-то фальшиво улыбнулся Глеб. – Значит, моего наследника уже окрутили. И на полдня убежать нельзя. Оська, ну все. Хорош. Давай в кровать.

Оська улегся, а двери Тоня закрывать не стала – пусть спит спокойно.

Теперь нужно накормить ужином Глеба. Чего уж там говорить, как бы она ни была занята Оськой, а про его отца тоже не забывала: вот и тефтели в кастрюльке принесла, сейчас только одна минутка в микроволновке, и все.

– Сейчас разогреется, – улыбнулась она, быстро накрывая на стол.

– Да зачем ты... Кстати, чуть не забыл. Вот деньги. Своей подруге передай и... и еще тебе. Что ж ты – горбатишься там в своей палатке, тратишь на нас.

– Не надо, не возьму я! – решительно сказала Тоня.

– Возьмешь! – строго сверкнул глазами Глеб, сунул деньги ей в руку и стал задумчиво ходить по кухне. – Тонь, я сейчас тебе такси вызову. Оська не спит, я его оставить не могу, а ты как одна пойдешь? Да и муж... у тебя правда муж есть?

– П-правда, – пробормотала Тоня. – Но только...

– Вот и муж, наверное, беспокоится, – перебил ее Глеб.

– Да нет, он уже давно не беспокоится. Но я сейчас поеду, конечно! – вдруг стала быстро собираться она.

– Погоди... – удержал Тоню за руку Землянин, и по ее телу снова пробежал ток. – А почему не беспокоится? Что, даже не ревнует?

Тоня грустно усмехнулась.

– А зачем? Кто на меня позарится? Он у меня – тонкий, звонкий, танцами увлекается, а я... на рынке торгую. А у него так хорошо получается – он даже на городском конкурсе первое место занял. Теперь вот собирается на конкурс «Хрустальный каблук»! Победители едут в Москву. Он обязательно выиграет. Не один, конечно, я ему напарницу нашла, подружку мою, Лалу... вообще-то она Клава, но они придумали ей сценический псевдоним. И мне тоже...