Любовь по-санкюлотски - [39]
Эмигранты, которые, как метко было сказано, «ничему не научились и ничего не забыли», воссоздали таким образом в изгнании ту жизнь, которая и привела в конечном итоге французскую аристократию к гибели.
«Можно было сказать, — писал Жозеф Тюркан, — что они торопились украсить свое существование любовными приключениями, как бы опасаясь того, что умрут до того, как еще раз поднесут к устам своим чашу удовольствия. Больше у них в жизни ничего не было, и они предавались этому с легким сердцем»[106].
В начале 1792 года эта любовная одержимость привела к одному крупному скандалу. 6 января госпожа де Лаж, очаровательная подруга госпожи де Ламбаль, пригласила в гости несколько человек для того, чтобы отметить праздник святой Епифании. Она встретила гостей в прозрачном дезабилье, которое, как заметил господин де Бриссон, «позволяло каждому убедиться в том, что ежик молодой маркизы имел восхитительные очертания».
Это зрелище привело гостей в превосходное настроение, и они стали весело рассаживаться у камина, в котором жарко полыхали дрова. Когда все заняли места, госпожа де Лаж объяснила, как, по несколько измененным правилам, должна была происходить игра в «бобового короля»:
— В пироге, который вам сегодня подадут, бобового зерна нет. Но в нем запечены косточки, на которых в виде ребуса написаны имена каждого из вас. Это позволит нам иметь сегодня столько королей, сколько здесь мужчин, и столько королев, сколько присутствует нас, женщин. Но перед тем, как объяснить вам правила игры, я хочу спросить вас, согласны ли вы, садясь к столу, отбросить всякий ложный стыд?
Все присутствующие хором ответили:
— Да!
— Хорошо, — сказала госпожа де Лаж. — Так вот каковы правила игры: каждая косточка дает право заняться любовью с тем лицом, чье имя написано на этой косточке.
Тут одна из приглашенных дам спросила, «что надо будет делать, если по злой иронии судьбы случится так, что какая-нибудь женщина обнаружит в своем куске пирога косточку с именем представительницы своего пола». На это маркиза де Лаж ответила: «Что бы ни случилось, условия игры должны строго соблюдаться, иначе нарушитель должен будет выбыть из игры…»
Присутствовавшие посмотрели друг на друга со смешанным чувством беспокойства и предвкушения наслаждения.
— Прошу всех к столу! — сказала маркиза.
Когда все гости расселись по местам, принесли пирог, который быстро разрезали на пятнадцать кусков: четырнадцать по числу присутствовавших плюс традиционно один кусок для бедняка…
Куски пирога распределялись по указаниям одной семнадцатилетней девушки, которая, как требовали правила игры, залезла под стол. Все сразу же надкусили свой кусок пирога и через несколько минут уже держали в руке по косточке и немедленно принялись разгадывать ребусы, составленные в основном на тему любви…
«Чтение разгаданных имен, — сообщает нам господин де Бриссуан, — сопровождалось громкими восклицаниями. Действительно, если десяти приглашенным жребий выбрал в качестве партнеров представителей противоположного пола, то маркиза де С. и графиня де Р. обнаружили в своих кусках пирога имена дам, шевалье де Ж. — имя мужчины, а юный граф де ла В. — свое собственное имя…»
Сильно разогревшись шампанским, четыре дамы, которых свел жребий, не выражая протестов, направились попарно к канапе. Но шевалье де Ж. и мужчина, определенный жребием как его партнер, а также граф де ла В. отказались подчиняться правилам игры, установленным хозяйкой дома. Они заявили, что «у них не было ни малейшей склонности к подобным занятиям и, следовательно, удовольствия от этого они получить не смогут…»
Госпожа де Лаж, которая уже находилась на коленях у господина де Контадеса, отнеслась к их словам с пониманием.
— Я не знала, что вы настолько принципиальны, — сказала она. — Ну, хорошо, я согласна, что не стоит делать того, что вам не нравится. Тогда ставлю вам одно условие: каждый из вас должен будет сегодня вечером стать моим любовником…
Все четверо мужчин с радостью согласились с этим и принялись за напитки в ожидании того момента, когда наступит их очередь проявить себя в деле.
Вокруг них — на диванах, в креслах, на ковре, — по выражению господина де Бриссуана, «праздник был в самом разгаре», но тут раздался звонок в дверь.
— Кто бы там ни был, — сказала госпожа де Лаж, лежа под господином де Контадесом, — пусть он войдет!
Оказалось, что это был нищий…
Когда служанка ввела его в дом, он как вкопанный застыл на пороге салона. Было ясно, что этот славный немец и представить себе не мог, что можно было выбирать «бобового короля» таким интересным способом… Несколько минут он оторопело смотрел на это любовное побоище, а потом пришел в настоящее бешенство.
Потрясая палкой, он стал выкрикивать в адрес баронов и маркиз самые грязные ругательства, которыми за много веков смог обогатиться немецкий язык.
Четверо мужчин, ожидавших, пока госпожа де Лаж разделается с господином де Контадесом, попытались было вышвырнуть вон этого непрошеного гостя. Но тот своей клюкой уложил их всех на пол. На крики женщин прибежала челядь.
Но прежде, чем его вытолкали из салона, немец умудрился несколько раз пройтись палкой по ягодицам госпожи де Лаж. Оскорбленная маркиза закричала:
