Любовь нельзя купить - [34]

Макса всегда раздражало непостоянство Тесс. Он пережил множество неприятных минут, подвергаясь нападкам с ее стороны и обвинениям, будто он разрушил их жизнь. Теперь же, услышав из ее уст заключение о том, что переезд — это не так уж и плохо, он вышел из себя.

Он воспринял ее согласие на переезд как знак того, что часть ответственности она берет на себя. Макс надеялся, что они быстро вернутся к прежним отношениям, когда каждый будет делать вид, что сила на его стороне, и при этом оба будут знать, что это не так.

— Раньше мы здесь никогда не ездили, — заметила Тесс, пытаясь избежать ссоры, особенно такой, которая может произойти по ее вине, как это в последнее время чаще всего и бывало.

— Это потому, что раньше мы ездили на машине с подвеской, которой не страшны ухабы даже на скорости. А теперь я веду фургон, у которого выхлопная труба подвязана шарфом с изображением Хрустального дворца[21].

«И это тоже моя вина?» — с горечью подумала Тесс.

В конце концов, у них не было иного выхода, как подъехать к дому по весьма скверной неровной дороге. Они пытались удержать в себе завтрак, так же как фургон старался не потерять свою выхлопную трубу, когда машина преодолевала ухабы и слышалось зловещее скрежетание. Тесс и Макс пытались не обращать на них внимания, а вот Ларе, которая не думала о том, какой задаток заплатили Фрэнку, владельцу всех дешевых фургонов в Южном Лондоне, эта тряска доставляла удовольствие.

— Вот это фургон! Мы можем оставить его себе, раз у нас нет больше «рейнджровера»?

Тесс улыбнулась, а за ней и Макс. Так редко и ненадолго возникали у них минуты единения, позволявшие им продолжать фантазировать насчет того, что их союз крепок, как и прежде, что ничто не сможет разрушить единство их семьи.

Но это продолжалось недолго. Когда они свернули на свою улицу, то увидели нечто такое, что издалека казалось похожим на разукрашенную платформу на колесах. Но это был их дом, или, скорее, их квартира, занимавшая первый этаж. К входной двери, окнам и к печально умирающему дереву, стоявшему на тротуаре, были привязаны шарики.

— Смотри-ка, мама! А у нас в доме вечеринка! Вот здорово!

Лара так и не поняла до конца, что они собираются жить только в части дома «Она еще многого не понимает», — подумала Тесс, надеясь, что неведение дочери не будет разрушено слишком жестоко, когда их стесненные обстоятельства скажутся в полной мере.

Остановившись у обочины, они увидели плакат, прикрепленный к верхней части двери. На пожелтевшем листе бумаги, вырванном откуда-то, глянцевой краской было выведено: «Женщины, любительницы йоги из Хивербери, приветствуют Тесс и ее семью!»

— Мило, не правда ли? — неуверенно произнесла Тесс.

— На твой взгляд, может, и мило, — проворчал Макс. — Но ведь это тебя приветствуют. Мы же с Ларой просто семья. Твоя подруга Хитер будто вовсе не знакома с нами и знать не знает, как нас зовут.

Тесс благоразумно пропустила эту колкость мимо ушей и быстро выскочила из фургона вслед за Ларой. Ее несколько озадачило то, что женщины, любительницы йоги из Хивербери, достаточно хорошо организованы, чтобы по первому зову собраться в одном месте с материалом для плаката и создать нечто подобное, пусть и неэстетичное.

Она предполагала, что до этого женщины занимались пением или чем-нибудь в этом роде, а записаться на курсы йоги забежали по пути на работу. Она не ожидала, что при этом они еще и общаются друг с другом. Это было уже слишком.

Тесс и сама как-то записывалась на подобные занятия, но так и не смогла усвоить ничего из того, чему довольно неумело учила костлявая модель, выступающая в качестве преподавательницы. Разумеется, она никогда не жаловалась, на тот случай, если выяснится, что все остальные совершенно счастливы иметь такую наставницу, а все проблемы, которые испытывала Тесс, следует приписать ее собственной неспособности к чему-либо.

Этот принцип она и собиралась использовать, пытаясь убедить своих учениц, будто она опытная преподавательница йоги или, на худой конец, человек, который может достать до пальцев ног.

Но теперь она поняла, что все эти женщины связаны друг с другом, чему после знакомства с Хитер вряд ли стоило удивляться.

Нужно было срочно менять план. Первый урок завтра. Может, броситься с лестницы и сломать ногу?

И, быть может, она принялась бы обдумывать это более серьезно, если бы так сильно не боялась боли. К тому же из-за перелома она совсем не сможет взяться за преподавание, а других идей насчет того, как найти работу на неполный рабочий день, которая не включала бы в себя разноску своих визиток по телефонным будкам[22], у нее не было.

Однако это подтолкнуло ее к одной мысли. Вовсе не обязательно ломать конечность. Можно ведь просто притвориться: перевязать ногу эластичным бинтом и смело хромать, что тоже отличная идея.

— Идея ужасная, — сказал Грэм Тиму, когда они попытались протиснуться с огромным диваном в дверь.

— Но почему? — спросил Тим. — Я не сделал ничего предосудительного. Это ведь была просто встреча со старой школьной приятельницей. Мы пообедали вместе, но довольно быстро, потому что Элисон нужно было успеть на пригородный поезд. И в этот раз будет то же самое, только обедать мы будем на природе.