Любовь не выбирают - [46]

Стол в кухне был накрыт на одного человека, но с изяществом, приличествующим самой нарядной столовой. Мистер Фитцгиббон достал из ящика ложку, вилки, ножи и положил их на стол рядом со своим прибором. Потом вынул из шкафа еще один бокал и тарелки.

— Садитесь, — пригласил он. — Я ужинаю здесь, когда возвращаюсь из клиники. Иначе Крибам пришлось бы меня дожидаться. Вы не против того, чтобы поужинать здесь, на кухне?

Она затрясла головой, почувствовав робость, потому что узнавала о мистере Фитцгиббоне все больше и больше нового. Он привычно управлялся на кухне, отметила она про себя, следя за тем, как он разливает суп по тарелкам и ставит их на стол. Суп был хорош. Приправленный сметаной домашний суп из водяного кресса, поданный с подсушенным черным хлебом. За супом последовали пирожки с курицей, теплые, прямо из духовки, сваренный и политый маслом картофель, а также салат. Флоренс больше не чувствовала робости и с завидным аппетитом поглощала ужин, стараясь забыть о поцелуе, однако все время только об этом и думала. За кофе, который они пили за тем же столом, мистер Фитцгиббон спросил:

— Вы отправляетесь домой на уик-энд, Флоренс?

— Да, я обещала маме приехать. Будем варить варенье. — Флоренс мельком взглянула на огромные, висевшие над дверью старомодные часы. — Если можно, я бы хотела поехать к миссис Твист. — И, поддерживая разговор, добавила: — Вы тоже уезжаете на уик-энд?

— Да, так же, как и вы, в деревню. — Он вслед за ней встал и сказал: — Нет, нет, оставьте все как есть, я займусь посудой, когда вернусь.

Он довез ее до места, вышел из машины и проводил до двери, потом взял у нее ключ, отпер дверь и, вернув ей ключ, спросил:

— Как там Бастер?

— Он наверху с миссис Твист. Спасибо за прекрасный ужин, мистер Фитцгиббон, и… и… еще за то, что разрешили раз в неделю приезжать в вашу клинику. Но, пожалуйста, не думайте, что я рассчитываю у вас каждый раз после этого ужинать.

— Нет, нет, конечно, но сегодняшний вечер — исключение, правда же?

Он открыл ей дверь и пожелал спокойной ночи в привычной дружеской манере, которая ее почему-то начинала раздражать. Она бросила ему в ответ «спокойной ночи» и прошла мимо, но перед тем, как закрыть за ней дверь, он сказал:

— Кажется, мы значительно продвинулись.

Прежде чем она успела спросить, что это значит, он закрыл дверь.

Да уж, пищи для размышлений хватает, думала Флоренс, расстилая постель и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить миссис Твист. Флоренс легла и принялась в уме все раскладывать по полочкам, но через несколько минут заснула. Наутро происшествия прошедшего вечера получили свое объяснение: вполне понятно, решила Флоренс, что мистер Фитцгиббон был удивлен и раздосадован, когда она явилась в клинику, но, приличия ради и как истинный джентльмен, он был вынужден пригласить ее домой поужинать. Все было объяснимо до момента, когда он ее поцеловал. Поцелуй не находил объяснения. И Флоренс решила просто об этом не думать.

Она успела на поезд за минуту до отправления и всю дорогу до Шерборна, не шелохнувшись, сидела погруженная в мечты. Если бы ребенок в коляске радостно не завизжал и не показал пальцем на замок, который возник за окном, когда поезд подъезжал к ее городку, скорее всего, она проехала бы до самого Йовила, если не дальше.

Флоренс заранее позвонила маме из телефонной будки, той, что напротив дома миссис Твист, поэтому отец встречал девушку на платформе.

Флоренс повела машину обратно в Гассидж-Толлард, слушая, как отец рассказывает о новостях недели, и осторожно отвечая на вопросы о себе. Дома их ждала миссис Нейпир, приготовившая для них кофе и булочки с тмином. Мать встретила Флоренс теми же вопросами, что и отец, но более подробными. Девушка на все ответила, умалчивая по возможности о том, что касалось мистера Фитцгиббона, однако мама это сразу же поняла.

Как приятно вернуться домой! Флоренс прошлась по дому, по саду, прогулялась в деревню за кое-какими продуктами, которые мама забыла купить.

В магазине она встретилась со знакомыми и поговорила с ними о том о сем, пока стояла в очереди. Поинтересовавшись успехами их детей и здоровьем престарелых родителей, а также тем, хорошо ли получилось варенье, Флоренс подробнейшим образом ответила на их расспросы о ее жизни в Лондоне.

— Противный, загазованный город, — заметила одна женщина в домашних туфлях и ситцевом переднике, с деловым видом покачав головой, отчего бигуди у нее на голове пришли в движение. — Я всегда говорила, что там детям делать нечего. Вот младшенький миссис Бердж поехал жить к тетке, а теперь он в больнице. Что-то с легкими. — Женщина улыбнулась Флоренс. — В той, где вы работали, мисс Флоренс, в больнице Коулберта. Лечащий врач там умный такой молодой мужчина со смешной фамилией — Фитц… а дальше не помню. Говорят, высоченного роста. И очень добрый. У него тоже дом в Меллзе, он бывает там по выходным.

Хорошо, что в этот момент Флоренс подошла к прилавку. Неожиданно произнесенное в разговоре имя мистера Фитцгиббона заставило ее покраснеть, и она поскорее уткнулась в список, который держала в руке.

Миссис Хоскинз, продавщица, поставила банку с консервированным мясом на прилавок и вежливо осведомилась: