Любовь насмерть - [45]

— Меня, наверное, изобразил, как Кощея Бессмертного, да? — Коневский перестал хмуриться и теперь смотрел на Птицына, любуясь. — Или как престарелого вампира.

— Нет, Саша, тебя я сделал волшебником. — Михаил, склонив голову набок, внимательно посмотрел на Коневского. — Когда выйдет книжка, я тебе ее подарю.

Я заметил, как неподалеку от меня присела на стул Ольга. Вид у нее был сонный. Она явно устала, возможно, переоценила свои силы. Все-таки была уже ночь.

— Добрым волшебником или злым? — продолжал развивать никому не интересную тему Коневский.

— Да хватит вам! Пусть лучше покажет запись!

— Давай, Миша, не томи уже!

И телефон с видеозаписью пошел по рукам, все рассматривали какую-то темную движущуюся муть на экранчике, дошла очередь и до меня, я взглянул и тотчас почувствовал, как кровь прилила к голове, и меня замутило. Фима выхватил телефон из рук и уставился в него, злясь, как я полагал, на то, что в его руки запись попала в последнюю очередь, хотя должно было быть наоборот. Однако он оказался предпоследним, потому что спустя пару минут в какой-то странной тихой задумчивости он сам машинально передал телефон следующему человеку, находящемуся рядом с ним, и им оказалась Ольга.

Я так никогда и не узнаю, заметил ли кто-нибудь, как по ее вмиг побледневшим щекам потекли слезы. Она сидела, держа в руках телефон, смотрела на него и, скорее всего, не верила изображению.

Я метнул в Кострова быстрый взгляд, как бы спрашивая его, что делать, на что он качнул головой в сторону Ольги и сжал свой кулак, захватывая воздух. Я расценил этот его жест как команду к действию, что мне надо срочно брать инициативу в свои руки и увести Ольгу, пока она не выдала себя сама. Не узнать в молодом человеке жителя эльфийской планеты — оператора Германа — было невозможно.

Телефон вернулся к Кострову, и тот, чтобы привлечь внимание людей к видео, тем самым позволив нам с Ольгой незаметно выйти из бара и подняться наверх, начал расспрашивать, видел ли кто прежде этого парня.

Я привел Ольгу в спальню, ту самую, где она еще недавно была моей гостьей и пленницей одновременно, усадил на кровать и заглянул ей в глаза. Они были полны слез.

— Это ведь Герман! Чердынцев!

Она закрыла лицо ладонями, словно на ее коже могло проступить это магическое для нее имя.

— Он приходил к тебе, когда ты жила у Селиванова? Вы с ним встречались тайно? Так? Отвечай! Ты пойми, все очень серьезно!

Тогда она снова открыла лицо, брови ее взлетели вверх, глаза смотрели на меня с каким-то ужасом.

— Что? Какой Герман? О чем ты? С тех пор как я переехала сюда, в лес, мы с ним не виделись! С какой стати я стала бы лгать?

— Да все очень просто, Оля. Если следователь узнает, что Герман появлялся в лесу, что вы встречались, то все его наработки, зацепки, линия расследования — все рассыплется, и знаешь почему?

— Да, понимаю… Он сможет предположить, что на самом деле первым был убит Макс, и убил его Герман, из ревности, а девушку застрелили просто так, чтобы запутать следствие.

— Именно! Видишь, ты и сама все отлично понимаешь!

— Но я говорю правду, и я действительно не видела Геру с тех самых пор, два года уже прошло…

— А если бы он пришел, приехал к тебе? — Я перебил ее, сгорая от ревности. Он был здесь, был, этот смертельно опасный для моей девочки эльф, я же только что видел его лицо на экране телефона! Такое лицо невозможно забыть или с кем-то спутать. Этот красавчик бродил по лесу, возможно, кружил вокруг дома, в котором пряталась от своей любви его бывшая возлюбленная, спасенная доктором Селивановым, так же, как в свое время кружила вокруг его дома сама Ольга. Что это, проснувшаяся внезапно любовь (или оттаявшая, прежде замороженная рассудком ли, чувством ли долга по отношению к своей профессии, ведь именно его работа стала препятствием для их любви, встреч)? И если поверить Ольге, то получается, что Герман, каким-то образом разыс-кав ее, так и не решился с ней встретиться. Он так и не нашел в себе смелости коснуться звонка на калитке доктора Селиванова, и в окно он не постучал. Может, постоял-постоял, да и уехал. Или ушел. Мотив убийства складывался в моей голове, словно помимо моей воли. Герман, скорее всего, не знал, что между Максом и Ольгой дружеские отношения, он мог приревновать Ольгу к доктору и, каким-то образом выманив его ночью из дома, убить его, своего соперника. Возможно, что в это время по дороге проходила Соня Винник. Мы можем так никогда и не узнать, что она делала в нашем поселке. Может, была у друзей, которые теперь в этом никогда не признаются, чтобы не быть втравленными в это дело. А может, она была у любовника, с которым поссорилась и решила уйти в ночь, в никуда. Все, кто мог бы знать Соню, теперь будут молчать об этом до конца своих дней.

— Оля, девочка моя, но ты же сама видела, что это он! И приходил он именно по твою душу! Разве в этой ситуации возможно другое предположение? Или ты готова поверить в какое-нибудь нелепое, чудовищное совпадение? Типа, зашел случайно в лес и оказался неподалеку от дома доктора?

— Нет, я не верю в такие совпадения. — Она судорожно вздохнула, и хрупкие плечи ее при этом поднялись и опустились. — Но если он был здесь, то почему же не зашел? Что ему помешало?