Любовь на спор. Дилогия - [93]

Я выгнулась, оперлась ладонями на кровать, шире раздвинув колени, и потерлась промежностью о член — да-а-а, наши желания совпадали полностью…

— Пра-а-авда? — мурлыкнула я, продолжая дразнить и Костю, и себя, уже сама едва сдерживаясь. — Очень хочешь, да?

Он с шумом втянул воздух и кивнул, не сводя с меня горящих глаз:

— Очень.

Больше терпеть я не могла. На несколько мгновений отстранилась, сняла кольцо, отбросив его, и одним движением насадилась до самого конца, до болезненно-острой вспышки удовольствия, чувствуя, как сжались мышцы, вбирая еще глубже. Слитный стон вырвался у нас с Костей одновременно, и внутри все задрожало от нетерпения. А потом мир исчез, и я в полной мере ощутила себя наездницей. Кажется, эта поза тоже станет моей любимой… Я сама контролировала, выбирала ритм и частоту, снова растягивала восхитительные мгновения. Теперь уже Костя принадлежал мне, и это осознание привносило свою пряную нотку в бушевавший в крови коктейль. Долго мучить нас не стала, сгорая от желания поскорее уйти за грань, хлебнуть упоительной эйфории и утонуть в ярких переживаниях. Мои бедра задвигались еще быстрее, я задыхалась от накатывавших волнами ощущений, не помня себя, и даже не заметила, как мои ноготки прочертили красные полоски на животе Кости. Это мы обнаружили уже потом… А сейчас нас неудержимо влекло в сверкающую воронку, куда мы ухнули вдвоем, ослепленные и оглушенные силой оргазма. Нирвана, здравствуй, я с тобой.

Наскребать в себе силы приподняться и расстегнуть наручники пришлось долгих несколько минут. Подниматься с такого удобного тела Северова ужасно не хотелось, и в конце концов я, не открывая глаз и просто подтянувшись повыше, нащупала его запястья, пытаясь непослушными пальцами справиться хотя бы с одной застежкой. С грехом пополам мне это удалось, под тихие смешки Кости. Спасибо, не комментировал.

— Знаешь, пожалуй, не откажусь от таких наказаний регулярно, — все еще хриплым, но довольным голосом произнес Костя, мягко отведя мои руки и справившись со вторым наручником уже сам.

После чего обнял, устроил на себе поудобнее и чмокнул в макушку. Я хихикнула, нежась в его руках и наслаждаясь приятной усталостью.

— Покажешь мне, какой ты плохой мальчик на самом деле? — мурлыкнула я, потянувшись и словно невзначай потершись щекой об его грудь.

— М-м-м, поверь, очень плохой, — многозначительно протянул Северов, погладив ладонью по спине. — Мне понравилось, как ты наказываешь, моя госпожа.

Я едва не заурчала, как кошка, прогнувшись под рукой, а от услышанного неожиданно засмущалась.

— Да ну что ты, какая из меня госпожа, придумаешь тоже, — пробормотала я, уткнувшись носом Косте в ключицу.

— Между прочим, отличная, — понизив голос, произнес Костя бархатным тоном и вдруг спросил. — Вик, а давай завтра за город поедем на выходные, м? Мы же так толком и не отдохнули там.

Сердце на миг замерло. Я еще не привыкла к тому, что наши отношения не ограничиваются только постелью. Дала себе мысленный подзатыльник, разогнала пинками тревожненькие мысли и ответила:

— Давай, я не против. Тогда на следующей неделе ты ходишь со мной на тренировки, — я ткнула ему в грудь пальцем. — А то и так уже две недели пропустила, потому что кое у кого гордость взыграла, — беззлобно проворчала, поудобнее устраиваясь на Косте.

— Тогда после завтрака заедем к тебе, возьмешь, что надо, а пока — предлагаю в душ, — Северов поднялся, аккуратно придерживая меня за талию. — С тренировками — без проблем, сходим, конечно.

Возражений я не имела, и до ванной пропутешествовала на руках Кости, безропотно позволив ему так сделать. Привыкаю потихоньку, да… И почему эта мысль уже не столько пугает, сколько волнует?

Следующая неделя прошла в лучших традициях любовных романов. Я осваивалась на новой работе, утром Костя исправно подвозил, даже если я ночевала у себя, днем мы обедали — даже если Северова не было в офисе, — вечером ужинали. На тренировки тоже ходили, к моей тихой радости. Белый пион так и стоял дома в вазе, не думая вянуть, и я удивлялась его стойкости, почему-то вспомнив расхожее мнение, что чем больше не вянет цветок, тем сильнее и искреннее чувства дарителя… О чувствах я пока избегала думать, хотя Костя не давал и намека на недовольство. Правда, втихаря от меня оплатил ремонт соседям, несмотря на то, что финансовый вопрос уже не стоял остро — ипотеки ведь не было, к чему я тоже пока еще не совсем привыкла. На мой грозный вопросительный взгляд Северов состроил виноватую физиономию и пояснил:

— Ну, косвенно же я виноват в том, что случилось. Значит, мне и исправлять.

Ну да, поверила я, что он раскаивается, как же. Черт, мелочь, а приятно, и конечно, злилась не по-настоящему. Костя открывался для меня с совершенно с другой стороны, которую, наверное, видела только я. В офисе он был, что называется, застегнут на все пуговицы, никаких снисхождений и панибратства. Кстати, там я тоже обращалась к нему на "вы", и полным именем — этот несносный мужчина заявил, что если назову его по отчеству, он запрется со мной в кабинете, сначала отшлепает, а потом в лучших традициях офисных романов разложит на рабочем столе… Не сказать, чтобы меня испугала такая угроза, все равно в офисе все как минимум подозревали, что между мной и шефом что-то есть. Но да, заниматься сексом в кабинете, под носом у всех остальных коллег… Поэтому пришлось ограничиться просто вежливой формой.