Любовь на острие кинжала - [92]

Звук ударов был очень громким и вполне убедительным. И, как ни странно, избиение подушки благотворно подействовало на Рольфа. Он полностью освободился от остатков гнева против Эннис. Тот, кто снаружи подслушивал, что творится в комнате, с уверенностью мог донести королю и всем интересовавшимся, что лорд Драгонвик как следует отделал свою заблудшую жену.

В последующие дни Эннис без особого труда играла роль наказанной. Она ходила с поникшей головой и опущенными глазами и оставила эту манеру не прежде, чем выслушала множество слов утешения. Король теперь совершенно не обращал на нее внимания. Через недолгое время стало ясно, что их заговор удался. Сплетники охотно нашептывали им свои новости, особенно про короля, его дела и подозрения. Мало кого в эти дни не подозревали в измене. Рассказывали, что Иоанн посылал письма папе и собирал деньги для наемников, поскольку не доверял своим баронам, полагая, что они не предоставят ему верных людей. А бароны, опять же по слухам, вооружались в своих отдаленных замках, набирали людей и готовили лошадей.

Рольф держался в стороне от тех, кто пытался втянуть его в интриги. Он свирепо бросался на всех, кто рисковал с ним заговорить, исключая, естественно, короля.

Между тем Иоанн внимательно следил за ними, и Эннис не могла разобраться, что из их маскарада он принимает за чистую монету. Вполне достаточно, как она вскоре выяснила, чтобы выразить готовность вернуть ее наследственные земли из-под опеки Сибрука. Хитро косясь на Рольфа, король проворчал, что не может принять от леди такой дар, как ее земли, даже если и был он предложен от самого чистого сердца.

Окаменев, Рольф бросил на нее такой взгляд, что она пожалела, что раньше не сказала ему о своем предложении королю. Он не подал виду, что изумлен, но, напротив, выразил свое восхищение королевской щедростью. О Джастине не было сказано ни слова, и Эннис испугалась, что король откажется от своего намерения заставить Сибрука вернуть мальчика.

– Не забыли ли вы еще что-нибудь мне сообщить? – осведомился Рольф, когда они остались одни.

Эннис взволнованно вздохнула.

– Нет, лорд. Действительно, я предложила обменять мои земли на вашего сына, но боялась, что вы не позволите мне этого, скажи я вам заранее.

– Вы были правы. – Рольф сжал кулаки и оперся костяшками пальцев о каменный подоконник. – Существует предел, до которого я могу торговаться с Иоанном. – Он повернулся к ней с зеленым огнем ярости в глазах. – Не смейте даже и думать предлагать королю еще какой-нибудь дар, миледи! Ни ради моего сына. Ни ради моей жизни. Вы хорошо меня поняли?

– Да, лорд, – прошептала она. – Я поняла вас хорошо.

Время летело быстро. Надлежащие документы были составлены, подписаны, заверены печатью и отправлены к Сибруку с небольшим отрядом верховых.

Но Иоанн продолжал тянуть с возвращением сына Рольфу. Это дело, уклончиво сказал король, еще рассматривается.

Большинство своих людей Рольф отослал домой, чтобы защищать Драгонвик, учитывая возможную месть Тарстона после получения королевских писем. Сэр Гай был послан в другие владения Рольфа, чтобы предупредить тамошних управляющих.

Рождество встречали в Уорчестере вместе с королем. Здесь также не обозначилось признаков того, что их отпустят назад в Драгонвик. Иоанн тянул время, консультируясь с Рольфом по военным вопросам и постоянно твердя о своем желании видеть его подле себя.

– Никогда ведь не знаешь, когда именно присутствие наших верных баронов особенно может понадобиться, – сказал как-то король, уставившись своим темным взглядом на Рольфа так пристально, что Эннис испугалась, не подозревает ли он его в предательстве или не собирается ли потребовать от Рольфа чего-то ужасного. То и другое было возможно.

Все рождественские праздники король пугал своих придворных постоянными подозрениями. Если бы он знал о хартии, которую готовились обнародовать бароны, он вряд ли стал бы обнаруживать свои подозрения. Но вдруг все узнали, что он был в аббатстве святого Эдмунда 4 ноября, совсем незадолго до встречи баронов. Поэтому вполне вероятно, что ему обо всем известно, включая имена участников встречи.

Это подтвердилось на второй день после Рождества.

Эннис со страхом выслушала холодный вопрос короля о причине, по которой его верный барон отказывается остаться с ним.

– Ваше величество, – медленно отвечал Рольф, не сводя глаз с мрачного, подозрительного лица короля, – в моем главном замке заждались меня. Я слишком долго был при дворе, и мой кастелян шлет мне срочные депеши с требованиями вернуться. Теперь, благодаря вашим милостям, я в ответе за новые земли и другую собственность, что также требует моего присутствия. Хотя я в высшей степени признателен вам за ваше великодушие и желание видеть меня подле себя, я умоляю отпустить меня для решения самых неотложных дел. Если мое отсутствие продлится еще, над моими замками нависнет реальная опасность нападения со стороны мятежников. В Линкольншире, как вам, конечно, известно, очень неспокойно, и мне бы не хотелось впоследствии просить вашей помощи для снятия осады.

– Прекрасно сказано, лорд Драгонвик. – Иоанн бросил на него раздраженный взгляд, обесценивший этот комплимент. – По-видимому, вы основательно подготовились к разговору.