Любовь на фоне кур - [47]

— Ужасно, — сказал я.

— Да, сэр.

Его лицо никаких чувств не отразило, но он принадлежал к тем людям, чьи лица всегда хранят только одно какое-то выражение. Так уж у них в армии заведено.

— Тут надо поразмыслить, Бийл.

— Да, сэр.

— Попросите миссис Бийл сварганить мне обед, и тогда я поразмыслю.

— Да, сэр.

Я оказался в неприятном положении. Дезертирство Укриджа поставило меня во главе фермы. Я мог положить конец предприятию и вернуться в Лондон, если захочу. Так мне, во всяком случае, представлялось, однако я никак не мог покинуть Комбе-Регис. Для довершения победы, которую я одержал на поле для гольфа, мне настоятельно требовалось продолжать, как я начал. Положение полководца, который завоевал вражескую страну, но вынужден умасливать побежденный народ, прежде чем его труды могут считаться завершенными. Я поймал профессора врасплох. И теперь моей целью стало не дать ему пожалеть о том, что он позволил поймать себя врасплох. А потому мне следовало держаться своего поста на ферме с упорством пиявки в расцвете ее сил. Впереди ждали трудности, тут сомневаться не приходилось. Едва новость о том, что Укриджа в наличии нет, станет достоянием гласности, сразу начнется потоп. Кредиторы покончат с пассивной тактикой и приступят к действиям. Конечно, оставался шанс, что агрессивные вылазки будут совершать только враги у наших ворот, торговцы Комбе-Регис. Но куда вероятнее, что новости распространятся шире и на поле брани поспешат торговцы Дорчестера и Аксминстера.

После обеда я призвал Бийла на военный совет. Время для веселых шуточек миновало. Я сказал:

— Бийл, мы вляпались.

— Сэр?

— Такой отъезд мистера Укриджа оставил меня в крайне неприятном положении. Мне хотелось бы обсудить его с вами. Полагаю, вы знаете, что мы… что мистер Укридж задолжал значительные суммы местным торговцам?

— Да, сэр.

— Ну, когда они обнаружат, что он… э…

— Смылся, сэр, — услужливо подсказал Наемный Служитель.

— Уехал в Лондон, — поправил я. — Когда они обнаружат, что он уехал в Лондон, они, весьма вероятно, примутся нас допекать.

— Да, сэр.

— Думается, завтра они все будут здесь. Новости такого рода разлетаются с быстротой молнии. Суть в том, что делать нам?

Никакого образа действий он не предложил и продолжал небрежно стоять по стойке «смирно».

Я продолжал:

— Определим точнее нашу ситуацию. Сам я хочу обязательно жить здесь и дальше, по меньшей мере еще полмесяца. Разумеется, моя позиция проста. Я гость мистера Укриджа и буду продолжать делать то, чем занимался до этого дня. Он пригласил меня сюда присматривать за курами, а потому я буду продолжать присматривать за ними. Осложнения возникают, когда мы перейдем к вам и миссис Бийл. Полагаю, вы не захотите после этого оставаться здесь?

Наемный Служитель почесал подбородок и поглядел в окно. Луна уже взошла, и в ее смутном свете сад выглядел прохладным и таинственным.

— Местечко это красивое, мистер Гарнет, сэр, — сказал он.

— Что есть, то есть, — сказал я, — но как насчет остального? Вопрос об оплате вашего труда. Есть задолженность?

— Да, сэр. За месяц.

— И миссис Бийл, полагаю, в таком же положении?

— Да, сэр. За месяц.

— Хм-м… Ну, Бийл, по-моему, вы ничего не потеряете, если останетесь.

— Уж во всяком случае, меньше получать не буду, сэр, — согласился он.

— Вот именно. И, как вы говорите, местечко это красивое. Так что с тем же успехом вы можете остаться и помогать мне на курином выгуле. Как по-вашему?

— Слушаюсь, сэр.

— И миссис Бийл тоже согласится?

— Да, сэр.

— Превосходно. Вы герой, Бийл. Я вас не забуду. Через неделю я получу чек из журнала за рассказ. И тогда рассмотрю вопрос о задержанной заработной плате. Пожалуйста, скажите миссис Бийл, что я весьма ей обязан.

— Да, сэр.

Уладив это щекотливое дельце, я закурил трубку и вышел с Бобом в сад. На ходу я осыпал Укриджа проклятьями. Какая гнусность вот так меня бросить! Даже не будь я его другом, это было бы мерзко. А тот факт, что мы знакомы столько лет, делал его поступок вдвое хуже. Он мог хотя бы предупредить меня, предоставить мне возможность покинуть тонущий корабль вместе с ним.

Однако, одернул я себя, чему я, собственно, удивляюсь? Вся его жизнь с минуты нашего знакомства была расцвечена маленькими эксцентричностями того типа, который циничный свет обычно клеймит как не вполне кристально чистые. Правда, пустячки, но и они могли бы меня насторожить. Мы все умны задним числом. Когда ветер стихает, мы обнаруживаем множество соломинок, которые могли бы показать нам, в какую сторону он дул.

Как-то раз в дни нашего учительства, вспомнилось мне, когда гинеи, хотя и поступали регулярно, все-таки были редкостью, ему потребовалось подновить свой гардероб. Если память мне не изменяет, он полагал, что может занять доходный пост репетитора и нуждается только в хорошем костюме, чтобы закрепить его за собой. Он взял четыре фунта своего жалованья авансом — у него вообще была такая привычка, и в конце семестра от его жалованья не оставалось ничего — все успевало исчезнуть в пучине авансов. На эти четыре фунта он намеревался купить два костюма, шляпу, новые штиблеты и воротнички. Когда же он приступил к покупкам, то немедля обнаружил, что с присущим ему оптимизмом сильно преувеличил покупательную способность четырех фунтов. В тот момент, вспомнил я, способ, с помощью которого он вышел из положения, показался мне забавным. Он купил шляпу за три шиллинга шесть пенсов, а костюмы и штиблеты приобрел в рассрочку, уплатив мизерные суммы в залог будущих поступлений. Затем один костюм он заложил, чтобы покрыть первые несколько взносов, и в завершение удалился, чтобы более не возвращаться. Адрес, который он указал — с вымышленной фамилией, — был адресом пустующего дома, и когда портной явился туда в сопровождении служителей закона, то обнаружил лишь рассерженного сторожа и кучу конвертов, надписанных им самим и содержащих его счета на различных стадиях эволюции.