Любовь, любовь, любовь... - [8]
Но только в лесу за городом мы чувствовали себя по-настоящему свободно. Наташа падала на мягкий мох и с улыбкой протягивала ко мне руки… Но почему-то сосны шумели над нами очень тревожно, сердце сжималось, и я не мог понять почему… почему в эти мгновения в душе так беспокойно.
— Я видела странный сон, — сказала она однажды, лёжа на спине, и глядя на сосновые стволы, уходящие ввысь. — Я видела двух собак, привязанных друг к другу хвостами, они громко лаяли, рычали, скулили и рвались в разные стороны. Они так страдали!..
А мне несколько раз снился другой сон. В этом сне я видел себя на лестнице её дома, я поднимался по ступенькам на самый верх и оказывался перед её дверью, она была открыта, а за дверью… ничего не было! Я видел в проёме двери голубое небо, как если бы дверь была в стене высокой башни. Я опускался на ступеньки и не знал, куда мне теперь идти.
Глаза Наташи были близко-близко, и я чувствовал на своих губах её дыхание с ароматом клубники. Нет, я никогда не рассказывал ей про свой сон.
Однажды мы вышли на просеку с высокой смотровой вышкой. На самом верху была большая площадка без перил. Довольные находкой, мы забрались по лестнице на самый верх!.. Под нами сосны кивали нам одобрительно своими верхушками, а за лесом синела полоса моря. Тёплый ветер пах морем, лесом и ещё чем-то летним, свежим от чего дышалось легко и глубоко. С этих пор смотровая вышка стала нашей маленькой планетой, только нашей и никого здесь кроме нас больше не было…
Спустившись с вышки, мы пробирались сквозь лесные заросли, поднимались на дюны и бежали к морю, на бегу сбрасывая одежду. Никого не было на пустынном берегу. Мы качались на волнах, Наташа обхватывала меня руками и ногами и впивалась солёными, губами в мои губы. Накупавшись, мы грелись на горячем песке в дюнах, жёсткая трава на вершинах дюн шелестела на ветру, ветер задувал на нас золотистый песок. Наташа чуть улыбалась, на губах её сверкали песчинки, она тихо произнесла:
Звуки жизни случайной меня
не тревожат. Жду. Я знаю, что ты
меня не покинешь. Ко мне подойдёшь.
Образ твой в молчании я сохраню.
Она прижалась лицом к моему лицу и судорожно обняла меня.
— А все-таки мы молодцы, мы умеем ждать! — сказала она. Как хорошо жить и чувствовать, что ты кому-то нужен, просто необходим, что кто-то постоянно думает о тебе, и что мне тоже есть о ком думать, о ком мечтать. Помнишь, как мы рисовали вместе? Всё казалось преодолимым, и не было ничего недоступного и работы получались неплохие, без тебя они у меня хуже. Но скоро, скоро мы будем вместе. Самое главное — ждать.
Академия любви
Я заглянул в мастерскую живописцев, крадучись, проскользнул между холстами, установленными на мольбертах, и увидел стоящую спиной ко мне Гунту. Она задумчиво разглядывала большую картину. Длинные пышные волосы на черной майке сияли, как золото. Тихо приблизившись, я звонко шлёпнул её по попе. Она некоторое время продолжала разглядывать картину, а потом медленно, словно очнувшись, оглянулась.
— А, это ты! — сказала она.
— Минутку, — опешил я, — что значит — а, это ты? А кто же ещё?
— Думаешь, нет желающих?
— Интересно!
— Какой ты собственник! Всё хочешь себе заграбастать. Я свободная девушка! Меня все могут шлёпать!
— Гунта…
— Ладно, шучу… Слушай, лучше выручи! Я в беде! — сказала она, глядя на меня с мольбой.
— Что случилось?
— Видишь эту картину? Она из академического фонда. Профессор принёс для образца… Я случайно столкнула её вниз прямо на палитру. Смотри, небо перемазано, а сейчас профессор придёт! Это же классика латышской живописи! Из музея! Меня убьют!
— Давай краски, запишем, никто и не увидит.
Гунта быстро достала палитру, краски и разбавитель.
— Ты пиши правую сторону, а я буду левую, — предложил я.
Мы стали быстро работать, подбирая тона и закрашивая повреждения на холсте.
Здесь я тоже могу делать? — спросил я, показывая на середину картины.
— Да… да…, дорогой, делай всё, что хочешь!..
— Гм. Что? Всё, что хочу?
— Да… да… быстрее, быстрее, только не останавливайся!
— Гунта, что за странные слова ты говоришь?
— Нормальные слова. О, как ты здорово это делаешь! Мне нравится, делай ещё!
— Ну вот, опять! Ты говоришь на каком-то эротическом языке.
— Это у тебя эротические мозги.
— Спасибо!
— Смешной! Да не сердись! Я прикалывалась! Ты создан для того, чтобы тебя разыгрывать… Люблю я это! Если я над тобой не прикололась, то день прошёл впустую!
— Злая ты! Ухожу я от тебя!
— Спасибо тебе! Ты меня спас! — сказала Гунта, улыбнувшись. — Беги, у тебя уже история искусств началась. Но вечером приходи! Ты всегда приходишь, когда меня нужно спасти!
Я побежал и столкнулся в дверях с профессором.
— Виталий, вам что здесь — мёдом намазано? Вас я вижу чаще, чем своих студентов! Вы же на графике учитесь.
— Уже убегаю.
— Подождите, — сказал профессор, выходя со мной в коридор. — Виталий, давно за вами наблюдаю…
— Да, профессор.
— Понимаете… с вами всё в порядке, всё вроде бы хорошо, но, понимаете, вам не хватает…
— Чего, профессор?
— Как бы вам объяснить…, - произнёс он, пощёлкивая пальцами в воздухе и подыскивая слова, — вот, видите это окно?
— Вижу, профессор.
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.