Любовь, как следствие вендетты - [44]

— Он никогда об этом не говорил.

— А у него была такая возможность? — спросила Тони, на что Джулия покачала головой:

— Нет, мы никогда не оставались наедине.

Тони улыбнулась.

— Ну, тогда почему бы тебе не подождать, пока вы не останетесь наедине, и выяснить, что он женится на тебе по любви.

Тони увидела, как в глазах юной гречанки высохли последние слезы, а на милом лице появилась слабая улыбка.

— Я никогда об этом не думала, — призналась Джулия со слабой надеждой в голосе. — Ты правда веришь, что… если он меня любит… он простит мне то, что я сделала?

— Я уверена, что простит, — сказала Тони и тут же добавила: — Но, Джулия, ты должна решиться на то, чтобы больше никогда не видеться с Костасом.

С искренним раскаянием Джулия энергично затрясла головой.

— Никогда! О, Тони, я удивлюсь, если ты права! Это будет таким облегчением, если Стефан все еще будет хотеть жениться на мне, после… после того, как узнает.

Она подняла глаза, которые снова загорелись.

— Понимаешь, я думала, что Дарес возненавидит меня, когда узнает. Он очень добрый и все-таки и он может что-то не простить. Он бы навсегда меня оставил.

Даже Джулия недостаточно хорошо знала своего брата.

— Смогла бы ты полюбить Стефана? — спросила Тони. Последовала небольшая пауза, а потом Джулия сказала:

— Может быть… после того, как я забуду Костаса.

— Она задумчиво кивнула: — Да, я думаю, что смогла бы полюбить Стефана, — она выдавила из себя улыбку. — Я бы постаралась… мой брат говорит, что он хороший человек.

На этом все в конце концов могло бы счастливо закончиться. Тони очень на это надеялась. Но что же будет с ней самой — мрачно размышляла она. Ее желание гармонии с мужем могло появиться только из-за любви. С этим открытием пришел и страх. Полюбит ли ее когда-нибудь Дарес? Она мысленно представила себе такую возможность, но увидела только то, что ее ждет унылое и одинокое, неутоленное желание любви мужа.

Глава девятая

Вскоре со своей обычной деятельностью Дарес стал осуществлять все необходимые приготовления к передаче дома. У Пэм уже были ключи, и они с Тони часто поднимались на склон холма по узкой дорожке, ведущей к дому, и проводили в доме долгие часы, обсуждая цвет обоев или вымеряя размеры ковров и занавесей. Совершенно окрепшая после болезни, Пэм вскоре собиралась в Англию, чтобы упаковать и отправить на остров свою мебель. Дети были образцом вежливости и прекрасного поведения, и ничто не выдавало их настроения, на что Тони обидчиво заявила, что они могли бы выразить хоть какую-то радость. Джордж Тарсоули, симпатичный фотограф и друг Дареса, вернулся в Линд, и место Пэм было обеспечено; размер жалованья заставил ее широко раскрыть глаза от удивления и радости.

— Удача наконец-то повернулась ко мне лицом. Я до сих пор не верю, что это все происходит со мной!

Был дивный вечер. Дарес пошел с девушками в новый дом главным образом посмотреть на большой сад. Сад скрывал дом от посторонних глаз, но весь зарос сорняками, потому что в доме никто не жил уже больше года. Все уселись в патио — единственном месте в доме, где была хоть какая-то мебель — набор из плетеных стульев и подходящего к ним столика. Это был подарок к новоселью от Джулии, которая, увидев набор в Родосе, решила, что это как раз то, что нужно Пэм для патио. Дарес подарил ей ковры, Маргарита с мужем что-то еще, а Тони подарила Пэм инкрустированный антикварный комод с зеркалом, которым Пэм, когда была в Родосе с Тони и Даресом, так восхищалась. Она должна его иметь, позже сказал Дарес. Он помог Тони выкупить его. И хотя Пэм сильно протестовала против всех этих подарков, ей сказали, чтобы она не спорила.

Это обычай, говорил ей свояк, поэтому вся семья что-то дарит тому, кто переезжает в новый дом.

— Я не знаю, действительно ли это все происходит со мной, — продолжала Пэм, глядя вниз на море. Белые домики на склоне холма сверкали в лучах быстро заходящего солнца; на мысе вырисовывалась церковь, прозрачные воды бухты святого Павла омывали пляж, а далеко в море плыла одинокая рыбацкая лодка.

— Мне кажется, что я сейчас проснусь — и ничего этого не будет, — выдохнула Пэм, застенчиво переводя взгляд с сестры на ее мужа и обратно.

Тони была счастлива за нее. Борьба с нуждой закончилась благодаря Даресу, его щедрости и благородству.

Ему приходилось довольно трудно совершать все действия так, чтобы Пэм даже не заподозрила никакой благотворительности во всем этом. Он замечательный человек, думала Тони с гордостью, но, хотя он был добр со всеми, его отношение к жене оставалось прохладным и вежливым. И хотя никаких диких, яростных сцен больше не было, не было и никакого выражения любви или признания.

— Давайте надеяться, что реальность будет также приятна, как и мечта, — заметил Дарес с улыбкой, глядя, как его жена наливает кофе из термоса, который она принесла с собой. — Ты почувствуешь себя еще лучше, когда привезут все твои вещи, и у тебя будет настоящий дом.

— А сад приведем в порядок, — добавила Тони, передавая ему чашку с кофе.

— Я как следует осмотрел его. Тебе с ним одной не справиться. Я буду присылать одного из наших садовников раз или два в неделю.