Любовь к шпиону - [8]

Бегство Элизабет не тронуло сердца Ирвина — он не любил ее по-настоящему, но его гордость и самоуважение были уязвлены. Она предпочла ему наемного работника!

Герцог неистовствовал, герцогиня рыдала, но Элизабет обвенчалась в Гретна-Грин, и родители ничего не могли с этим поделать.

К счастью для Ирвина, ее семья предпочла замять скандал. Герцог всем сказал, что Элизабет серьезно заболела и семейный врач прописал ей водолечение во Франции.

Ирвин понимал, что довольно легко отделался, и поклялся, что в ближайшие годы никому не позволит себя окольцевать — по крайней мере, до тех пор, пока не настанет время обзавестись сыном и наследником.

Он перестал посещать балы для дебютанток и стал волочиться за замужними дамами. Хотя, вероятно, правильнее будет сказать, что он позволял замужним дамам преследовать себя.

Именно благодаря подобным связям маркиз Мидхерст изрядно преуспел в искусстве любви.

Но по мере того как он становился старше, к любви как таковой он все чаще относился с циничной усмешкой.

Джентльмены из окружения принца Уэльского легко могли позволить себе заводить интрижки с дамами своего круга.

Когда Его Королевское Высочество стал проявлять интерес к Джерсийской Лилии, как называли при дворе Лили Лэнтри, общество затаило дыхание.

Принц даже не пытался скрывать свою страсть, посещая Лили Лэнтри вполне открыто. Более того, он представил ее своим друзьям, а затем и широкой публике. Поначалу многие не могли поверить в происходящее, но принц дал ясно понять, что если его приглашают на какой-нибудь бал, то и миссис Лэнтри должна быть в списке приглашенных.

После этого некоторые джентльмены посчитали, что тоже могут развлекаться подобным образом, не таясь и не опасаясь, что хозяйки светских салонов подвергнут их остракизму, а оскорбленные мужья вызовут на дуэль.

Светская жизнь стала гораздо интереснее и живее.

Нашлось всего несколько престарелых дам, которые открыто критиковали поведение принца Уэльского.

Когда принц представил Лили Лэнтри и ее мужа своей матери, королеве Виктории, в Виндзорском замке, общество только ахнуло. Лишь некоторые рискнули проворчать себе под нос, что, мол, не представляют, куда катится мир.

Пресыщенность маркиза обществом леди Сибилы стала одним из побудительных мотивов его поездки за границу. Но на самом деле у него была еще одна, более серьезная, причина для вояжа.

Премьер-министр, маркиз Сэлисбери, который одновременно являлся государственным секретарем, ведающим иностранными делами, буквально умолял его поехать в Берлин. Он подозревал, что немцы похитили человека, который представлял большую ценность для Королевского флота и для самого принца Уэльского.

Его Королевское Высочество уже долгие годы раздражал племянник Вильям, который стал теперь кайзером Вильгельмом II и посему доставлял еще больше неприятностей.

Он и в прошлом позволял себе оскорбительные замечания по поводу дяди, называя его «надутым павлином», а свою бабушку, королеву Викторию, — «старой ведьмой».

Теперь же он создавал проблемы иного характера.

Премьер-министр был серьезно обеспокоен, услышав, что молодой кайзер подробно изучил данные обо всех новейших кораблях Королевских вооруженных сил. Он будто бы обзавелся этими знаниями только для того, чтобы произвести впечатление на любого британского адмирала, с которым ему случится разговаривать.

Но многие государственные деятели полагали, что кайзером движет такое скверное и опасное чувство, как зависть. Мощь и влияние Британской империи не давали ему покоя и побуждали к явным и скрытым действиям, дающим повод для тревоги в отношениях двух стран.

В прошлом году в Вене произошла безобразная сцена, когда племянник повел себя чрезвычайно неучтиво с принцем Уэльским.

В этом же году, посетив Англию, кайзер был подчеркнуто любезен, словно пытался внушить окружающим, что они с дядей отлично ладят.

Прежде Вильгельм с восторгом принял звание почетного адмирала флота и члена Королевской яхтенной эскадры, но уже в Каусе кайзер намерен был не только блеснуть как отличный яхтсмен, но и бросить вызов принцу Уэльскому — покровителю регаты.

При этом он настойчиво интересовался новинками Британского военного флота.

Маркиз Мидхерст всегда был восприимчив к передовым оригинальным идеям, но особенно интересовался морским вооружением. Это ему пришла в голову мысль о разработке уникального орудия с более высокой точностью наведения и значительно большей скорострельностью при существенно упрощенном процессе эксплуатации. Ничего подобного на вооружении британских военных кораблей еще не было.

Маркиз изложил свой замысел принцу Уэльскому, и тот загорелся воплощением столь нетривиальной идеи.

Принц был очень хорошим мореходом, и его яхта «Британия» неоднократно побеждала в престижных гонках. Но вызов, брошенный кайзером «Британии» и лично ему, а также хвастовство по части достижений Германского военного флота уже всерьез задели его самолюбие.

— Что же такое есть у него, чего нет у нас? — резко спросил принц Уэльский. Ответ маркиза был именно таким, какой хотелось бы услышать Его Королевскому Высочеству.

Уже несколько лет маркиз был знаком с человеком по имени Пол Уотсон — искусным мастером по ремонту пушек и яхтенного оборудования.