Любовь к шпиону - [34]

—Я вам вот что предложу, — сказал он, — сверните свой плащ, положите его под голову вместо подушки, а я вас укрою своим плащом. Вам нужно поспать. У нас еще два часа езды. Я ведь разбудил вас, как только вы уснули. Правда, должен искренне признать, на вашей красоте это никак не отразилось.

Симона улыбнулась в ответ:

—Теперь, когда все закончено, я рада, что мне довелось принимать участие в таком приключении. И мне стыдно, что так глупо вела себя, когда вы с Уотсоном вернулись из Панзер-Хауса.

—Я расскажу вам о вашем поведении, когда будем на «Морском коньке».

—Я мечтаю увидеть вашу яхту, — сказала Симона, не совсем понимая его последнюю фразу. — И у меня еще много вопросов, которые я хотела бы задать.

— Тогда вам не придется скучать, пока мы будем пересекать Северное море. А оно иногда бывает очень бурным!

— Едва ли мне что-то покажется бурным после того, что с нами произошло. Думаю, будет разумно, если мы оба поспим. Не нужно благородных жертв, просто ложитесь и отдыхайте.

— Уверяю вас, я спал и в гораздо худших условиях, чем это купе.

Симона последовала совету маркиза, свернула плащ и положила под голову, но отказалась укрываться его плащом, уверяя, что ей не холодно. Она настояла, чтобы маркиз тоже использовал плащ как подушку. Маркиз согласился, и они оба достаточно комфортно устроились на широких диванчиках.

Закрыв глаза, Симона подумала, что никто не поверит в то, что с ней произошло и происходит сейчас. Это так волнующе, так захватывающе! Она здесь, наедине с маркизом — и никто их не потревожит.

«Это так чудесно», — думала она с замиранием сердца.

Глава 7

Когда поезд прибыл в Гамбург, Доркинс нанял экипаж, и они поехали в порт. Яхта находилась там, где маркиз приказал капитану стать на якорь.

Симоне не терпелось подняться на борт. Она была уверена, что яхта маркиза в какой-то мере отражает его сущность. Так оно и оказалось.

Девушка вошла в кают-компанию. Там было очень красиво. Убранство, мебель — все соответствовало яхте такого класса.

Маркиз был занят. Он отдавал распоряжения, улаживал необходимые формальности с таможенной службой порта. И вот двигатели наконец загудели — и «Морской конек» медленно вышел на середину реки.

Симона решила переодеться. Она спросила стюарда, где ее каюта.

— Камердинер его светлости уже там, мисс, — ответил тот.

Симона спустилась вниз. В главный коридор выходило восемь кают. Дверь одной из них была открыта, и она увидела Доркинса, который раскладывал ее вещи.

— Мы справились, мисс! — сказал он, когда Симона вошла.

— Это просто замечательно! — согласилась она. — Сколько времени потребуется, чтобы выйти в море?

— Около двух часов, мисс, — ответил камердинер, закрывая шкаф.

Симона снова отметила про себя, насколько он умело обращается с ее вещами.

— Не хотите прилечь, мисс? — спросил он. — Или переодеться?

— Пожалуй, переодеться, — ответила девушка. — Думаю, его светлость захочет позавтракать.

—Уотсон уже завтракает, — усмехнулся Доркинс. — Я никогда не видел, чтобы такой тщедушный на вид человек ел так много и так быстро!

Симона рассмеялась. Но в глубине души она ужаснулась: немцы морили пленника голодом! Ведь это тоже своего рода пытка.

Доркинс откланялся.

Девушка сняла платье, в котором путешествовала, и надела более легкое и нарядное, полагая, что день будет жарким. Она надеялась, что будет стоять с маркизом на палубе и он расскажет ей о тех местах, мимо которых они будут плыть. «Я останусь с ним наедине! И нам никто не помешает!» — думала она.

Было довольно рано, и Симона была уверена, что ни барон, ни графиня еще не подозревают, что маркиз уехал. Когда они прочтут письмо, им придется притворно сочувствовать по поводу болезни ее отца, а на самом деле — скрипеть зубами от злости, что их афера не удалась.

— Мы их перехитрили, — не без пафоса произнесла Симона.

Умывшись, она глянула на себя в зеркало и с надеждой подумала, что, возможно, маркиз находит ее привлекательной.

Она так боялась, что маркиз всерьез увлечется графиней. Но теперь она знала, что он намеренно вводил ее в заблуждение, чтобы не вызвать подозрений и вызволить Уотсона.

«Он такой сообразительный! Такой умный! — говорила себе Симона. — Мне будет его так не хватать, когда я вернусь домой!»

Симона вдруг подумала, о чем именно из своих приключений она сможет рассказать родителям. Наверное, они будут шокированы, узнав, что на ней не было ничего, кроме костюма для ныряния, и что ей пришлось лезть сквозь вентиляционное отверстие. В то же время она принесла немалую пользу своей стране, и отец наверняка будет ею гордиться. Ему также интересно будет послушать о том, как кайзер, придя в восхищение от ее рук, даже перестал расспрашивать маркиза о новом оружии.

«Нет, такое можно только прочитать в каком-нибудь романе!» — подумалось ей.

Заходя в кают-компанию, Симона надеялась, что маркиз присоединится к ней, но стюард сказал, что он все еще на мостике с капитаном.

— Надеюсь, вы не откажетесь позавтракать, мисс, — сказал он. — Я доложу его светлости, что завтрак подан.

Симона заметила в углу салона накрытый стол, но ее внимание привлекло стоящее в противоположной стороне бюро. По его резным золоченым ножкам можно было предположить, что относится оно к эпохе Регентства. А изящный золотой письменный прибор на нем, вероятно, был подарком в честь какого-то знаменательного события.