Любовь из металла - [10]

На экране петлял извилистый, слабоосвещенный коридор какого-то комплекса из стали и поляризованного стекла. Не особо сногсшибательный вид.

Наш клиент опустилась на тахту.

— Смотрите, — рыкнула на нас. — Мой Бог, — снова прокаркала она, — есть ли Дьявол в Аду?

Я много лет не слышала этих слов, с тех самых пор, когда покинула Вавилонский бульвар. Волосы у меня на затылки встали дыбом.

Прагматичная часть моего разума думала сейчас: «Просто собери девчонок, скажи этой сумасшедшей, что Денни разберется с ее счетом, и уходи отсюда».

Тут на экране развернулось просторное, белое помещение. В центре его стояло старомодное кресло искусственного резного дерева, будто попавшее сюда из пьесы начала XVI века. В кресле сидел мужчина; его длинные ноги были вытянуты, одна рука изящно приподнята так, чтобы крупная, в черных полосках птица — возможно, ястреб — мог удобно сидеть на запястье. Темно-красный шелковый камзол XIV–XVII вв., почти черный, белая льняная рубашка, кружевные манжеты, — тут же черные джинсы и черно-красные ботинки. Волосы у него были длинно отпущены. Длинные красновато-каштановые волосы.

Никогда раньше я не видела его.

Но миллионы раз он вставал перед моим мысленным взором, в моих мечтах.

Это был он.

Это был Сильвер.

Я видела Сильвера.

Мои ноги — говорят, такое происходит, — стали ватными. (Раньше такое со мной происходило только раз). Вата. Вот как это происходит. Я схватилась за спинку тахты нашего клиента, чтобы удержаться на ногах, и услышала как она глухо, будто издалека сказала:

— Самое время для конца света. Самое время. Серьезно, пора уже!

Я совсем запуталась, подумала, знает ли она его… знала ли она его?..

Красноволосый мужчина поднялся из кресла и спокойной, расслабленной походкой приблизился к камере. Он улыбнулся нам своей идеальной белозубой улыбкой. Его кожа — из серебра. Янтарные глаза.

— Я жду тебя, — сказал он. На этом все. И внутренности твои распались.

Никогда я не слышала столь музыкального, столь ненапыщенно уверенного, спокойного и доброго голоса. Такого чувственного. Такого личностного. Но нет, конечно, я слышала его. В своей голове, в своих мечтах.

Птица развернула крылья. Это тоже был робот?

Камера максимально приблизилась, видно было каждое перышко. И каждая черточка его лица. Кожа, лишенная пор, но настоящая. Одновременно и матовая, и блестящая. Металлическая, но как если бы под первоклассным серебряным гримом. В точности как описывала Джейн.

Это не был робот. Это был мужчина, которого так хитро преобразили, что он мог бы казаться роботом. Какой подлый трюк.

Женщина на тахте забормотала:

— Он не изменился. Только… я забыла, какой он… особенный. Только раз. В комнате при лаборатории. Они позволили… только один тот раз.

Мужчина на экране отвернулся от нас. Он взял в руки тонкую, вырезанную из дерева свирель. Коснувшись ее губами, он извлек из инструмента музыку. Я не знаю, что это была за мелодия, но она была завершенной, изукрашенной и быстрой, — конечно, невозможно сыграть такое количество рулад причудливого узора на такой скорости.

Я услышала, как женщина снова бормотала:

— Турецкий марш, — а потом: — Нет, даже виртуоз не сможет так быстро. Что ж это такое?.. Примерно в три раза быстрее лучшего исполнителя… Но и экспрессия есть, по-своему окрашенная тональность. Раньше у него была гитара. Или фортепьяно. Теперь флейта. Он все еще играет на гитаре? Позволяет ли это новая программа?

Экран внезапно погас. И я чуть не потеряла сознание. Маленькое но такое неожиданное потрясение, сразу же после первого шока от того, что я увидела его.

Она хлопнула по дистанционке и обрубила картинку. Она плакала, и свои горящие глаза обратила ко мне:

— Я его трахала, — прошептала она. Это была не ругань, не так она это произнесла. Когда она произнесла «трахала», звучало это, как если бы она сказала: «Я ненадолго умерла и попала в Рай». А потом она продолжила: — Но ты, ты, чертова неотесанная сучка, что ты в этом можешь понимать? Ты никогда не сможешь себе его позволить и накинуться на него. Да и я тоже. Забавно это. Просто повезло, в тот единственный раз, просто повезло, что они решили протестировать его на мне… мне и нескольких других. Электроник Металз. Все ради сраной фирмы.

Джиззл злобно царапала и дергала меня, пытаясь увести. Я чувствовала запах духов Джиззл, несколько дороговатый, явно украденный у предыдущего клиента. Но я лишь перегнулась через тахту блондинки, вперившись в ее дикие глаза.

Согласно Джейн, он говорил, что его тестировали на женщинах, — и, вероятно, мужчинах, — прежде чем выпустить, как и остальных из его племени, свободно разгуливать по городу. Да и как иначе — он был роботом для удовольствий.

Джиззл заныла:

— Давай, Лор… она двинутая. Пойдем… Пойдем отсюда…

И женщина закричала в ответ:

— Да, уходите, грязные маленькие шлюхи. Бегите и мечтайте о мужчине, которого вам не заполучить. Что они сделали с ним… о, Боже… а сейчас они вернули его, как будто это ничего не значит.

Она, шатаясь, стала подниматься с тахты. Джиззл, Ку и Даф тянули меня за руки и за волосы к входной двери квартиры. И когда я на таких же нетвердых ногах добралась до выхода, кружка с коффином полетела прямо в экран ВУ. Он раскололся как тонкая корка льда. Все-таки, дешевая, низкосортная установка.