Любовь, или Куда уплывают облака - [20]

– Вы меня удивили, Павел Григорьевич, – покачала головой Нина Андреевна, – я как-то раньше даже не задумывалась над этим.

– Мало кто об этом задумывается, – тяжело вздохнул физрук, – а у меня два пацана подрастают, приходится задумываться. Но продолжу: давайте возьмем, к примеру, ваш предмет. Вот вы проверяете сочинение. Открываете тетрадь некоего Степы Иванова и… На что вы в первую очередь обратите внимание? На объем. Правильно?

– Да, – согласилась Нина Андреевна.

– Допустим, там несколько строк. Вы какую оценку поставите?

– Не «четыре» и «пять» – это точно…

– Давайте откровенно, – перебил физрук, – это чистая «пара». А ведь мысль, изложенная в нескольких строках, бывает гораздо важнее, чем размусоливания на нескольких страницах. Но ученикам – и девочкам, и мальчикам – в течение всего периода обучения внушают, что важна не сама идея, не ее ценность, а ее оформление и «копипаст», то есть механическое запоминание того или иного текста и в нужный момент копирование его. Скажите честно, вы снижаете оценку за помарки?

– Да, конечно, – ответила Нина Андреевна.

– Это чисто женское изобретение, – Павел Григорьевич поднял вверх указательный палец. – Зачем вы это делаете?

– Но… как-то нужно же приучать ученика к аккуратности.

– Величайшее заблуждение! – воскликнул физрук. – Вы бывали когда-нибудь в мастерской художника? У настоящего профессионала все вокруг заляпано. У писателя кабинет завален листами бумаги, блокнотами, на столе черт ногу сломит, там и чайные кружки, и конфеты, и крошки. В столярной мастерской вокруг стружка, клей, лаки. Когда мужчины и, разумеется, мальчики стремятся создать что-то новое, необычное, им глубоко наплевать на порядок, им некогда все это «раскладывать по полочкам», главное – воплотить в жизнь идею! А в школе в течение одиннадцати лет им вбивают в сознание, что какая-то там помарка выше и ценнее идеи и мысли, которую они пытаются выразить. Так что важнее – научить ребенка писать без помарок или научить его умению и желанию созидать?

Раздался звонок, и учителя засобирались к своим подопечным.

– Павел Григорьевич, – сказала на прощание Нина Андреевна, – признаюсь, вы удивительный собеседник. Я обдумаю ваши выводы, и, если не возражаете, мы еще вернемся к этому вопросу. Очень любопытно вы рассуждаете, я раньше об этом даже не задумывалась…

– Нет проблем, – улыбнулся Павел Григорьевич. – Всегда к вашим услугам.

* * *

Первый день учебы после лечения прошел хорошо. Семен был доволен. Но больше всего радовалась за своего подопечного Ленка – все-таки, как она считала (и справедливо!), успех Семена был и ее успехом. После уроков по дороге домой Лена нахваливала своего «ученика»:

– Молодец, Щетинин! Обещание сдержал, не подвел, учителя довольны. Теперь нужно только закреплять свои успехи…

– Ты так из меня настоящего «ботана» сделаешь! – рассмеялся Семен.

– Вот к чему такие выражения? – насупилась Ленка. – Слово «ботан» придумали лентяи и те, кто не хочет учиться.

– Или не могут! – добавил Семен.

– Можно и так сказать, – согласилась Ленка, но тут же добавила: – Но я не верю в это. Мне кажется, у нас программа такова, что любой желающий может справиться. Просто нужно захотеть, и все. Конечно, если ходить в школу для развлечения и не заниматься дома, то знания сами по себе в голову не проберутся.

Семен громко рассмеялся.

– Чего я такого смешного сказала? – остановилась Ленка.

– Представил, как наш Санька Рыжий спит, а к нему в голову пробираются знания, – сказал Семен и, взяв Лену за руку, предложил: – Идем, не обижайся.

– Уж в его голову точно никто не проберется, – сказала Лена. – Слушай, а ты так с ним и дружишь?

– Дружу, – кивнул Семен и удивленно спросил: – А почему я с ним не должен дружить? Он нормальный парень…

– Если нормальный, то почему он прогуливает школу и не хочет учиться? – спросила Лена. – Ты с ним не пробовал поговорить?

– Пробовал, – развел руками Семен, – но ему это неинтересно.

– А тебе интересно с ним дружить? – спросила Лена.

– Да я как-то не задумывался, – ответил Семен. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так, – пожала плечами девушка, – любопытно. Как можно дружить с дураком?

Семен остановился, задумался, затем, пристально глядя в глаза Ленке, сказал:

– Лен, у меня к тебе просьба: давай никогда не будем обсуждать моих друзей, а тем более их осуждать. Хорошо? Я дружу с Сашкой не из-за его оценок и знаний истории, литературы или… физики-химии. Это просто мой друг! Мы с ним еще в детский сад вместе ходили. Понимаешь? Я в нем уверен, как в себе. Он меня не бросит в трудную минуту, он будет рядом при любой опасности, и это уже не раз проверено временем. Но самое главное – он никогда… Слышишь? Он никогда никому не позволит говорить обо мне плохо. Пошутит, посмеется, поприкалывается, но никогда не опустится до осуждения своего друга. У нас с ним такое правило. А потому, Лен…

– Семка, – Лена подняла перед собой руки, – можешь не объяснять, я все поняла. Извини, если я что-то сказала не так.

– Тебе не за что извиняться, Лен, просто мы никогда на эту тему не говорили, и даже очень хорошо, что мы сегодня ее с тобой обсудили.